завершила рукой, спокойно обхватив липкий стержень. Она двигала спокойно и ритмично, словно проделывала такое, не в первый раз. Точно помню, меня это не смутило... скорее, напротив... Я заляпал собственный живот, думая сколько членов так же дёргались в этих умелых пальчиках. Чёрт, я уже тогда был извращенцем! Потом, когда близость с Мариной стала обыденной, я часто представлял на её месте маму... Грязный извращенец!
Горячая пещерка, со стремительностью стартующей ракеты умчалась вверх, и член тут же обхватили умелые губы Элли. Я поглаживал мягкие волосы, заталкивая истекающий член, глубже в горло. Потом, я блаженно лежал на кровати, слушая тихую суету.
— Свет пока не включайте. Мы так всё засрали, что меня вытошнит, - сурово командовала Марина.
— Немного уберём, потом в душ. А то, с меня капает, - вопросительные интонации рабыни.
— Да, потом включим свет, уберём, как следует, - снова Марина.
— Дайте ещё салфетку. Я писать хочу! – дочка, продолжает озорничать.
— Писать, на унитаз! Хватит на сегодня развлечений, - приказной тон... нет, не рабыни... матери.
— Игоря надо протереть. Потом, его тоже в душ, - а это, моя жена... заботится...
Из нас всех, каким-то странным образом складывается неплохая семья. Моя мама, могла бы сейчас суетиться вместе с ними... Вот только тёща выбивается из общего списка. Представил, если бы она смогла всё увидеть... свою доченьку... Нет, лучше вчера...
— Ты чего ржёшь? – сурово спросила жена.
— Так... от переполнявших чувств.
— Это хорошо, до ванны сам доберёшься. Думала, нести тебя придётся.
— Пап, а разреши нам с мамой, развлекаться друг с другом, - тут же оживилась Нина. - Мне от тебя не так часто перепадает, а когда я с Мишей встречаюсь, мне надо быть... спокойной, уравновешенной...
— Так ты с Мишей... того... Дополучай у него то, что от меня недоперепадает, - рассмеялся я.
— Ещё рано. Я же пристойная девушка. Я даже перед тобой, не сразу ноги раздвинула. Мы с ним целуемся, и я уже разрешила ему трогать меня... в разных местах. Папуль, меня уже можно трогать?
— Я-то тут причём? Пусть трогает, - после бурного секса я с трудом соображал, что от меня хотят. – И с мамой... Что от меня надо? Вы с ней уже... Насколько я помню...
— Мама говорит, что неприлично, если она меня ласкать будет. Ты говорил, что сам определяешь нам нравственные критерии. Мы только при тебе с ней... ласкались...
Что-то такое, я когда-то говорил. Рассматривать себя, как мерило нравственных ценностей? Весьма самоуверенно, с моей стороны. С другой стороны, кто вообще определяет нравственные ценности, как не сами люди? Достаточно безпринципные и безнравственные, чтобы добраться до власти. Куда-то опять меня понесло...
— Э-э-э... В общем... Элли, думаю, тебе не помешает практика в оральных ласках. Ты не просто ласкаешь... нашу дочь, а стараешься делать это разными способами. Добиться сильного оргазма, или напротив, поддерживать наслаждение как можно дольше.
— Буду стараться, Господин, - я внимательно смотрел на лицо женщины, и не заметил возмущения или протеста.
— Если она захочет, можешь вводить ей в попку палец. Только один...
— Я захочу! – Нина захлопала в ладоши.
— Ты сама, можешь получать удовлетворение только от меня, или по моему разрешению, - что бы ещё такого придумать... господского?
— Как скажете, Господин, - её улыбка показалась мне, совершенно счастливой.
— Иди сюда, моя девочка, - протянул руку, и Элли шагнула ко мне.
Я обхватил её за шею, привлёк к себе и поцеловал в губы, измазанные развратом и похотью.
— Всё. Война закончилась, всем спасибо, - я блаженно прикрыл глаза.
Мать и дочь студентка-2 
webmaster@3iks.ru