"Скупка и займы под залог Ваших детей. Розница и мелкий опт. Обслуживаются граждане и организации. Всё официально". Железная дверь под вывеской была заперта. Но, против ожиданий очередной "розничной единицы", Фаина Николаевна повела её не туда, но, отперев калитку, бывшую в примыкавшем к домику заборе, провела по двору в небольшую пристройку без окон, освещавшуюся единственной лампочкой. Всё убранство этой комнатушки состояло из пары шкафов и стула. Здесь, отпустив его руку, женщина заперла дверь и, будто бы между прочим, бросив: "Раздевайся до плавок", повернувшись лицом к одному из шкафов, не без труда стянула собственно платье, оставшись в одних белых трусах и таком же лифчике, хорошо смотревшихся на полном загорелом теле. Мальчик ещё никогда не был так близко от голой женщины, да ещё и взрослой. Словно завороженный, глядя на неё, он, казалось, забыл обо всём на свете.
– Готов? – достав что-то из шкафа, она повернулась к нему. – Господи! Ну неужели, в таком возрасте надо помогать?!
Подойдя к нему, как была, в белье, на котором спереди также не оказалось ни кружев, ни рисунка, она с сердцем рванула вниз его спортивные шорты, затем, – голубую футболку.
– Разувайся, вещи на стул, – скомандовала она, закончив, – и жди меня.
Расстегнув сандали, мальчик сам не свой положил одежу на сидение бывшего здесь же стула, что было ему тяжело не только от стыда и унижения, но и физически, из-за члена, разбухшего, казалось, так, как никогда раньше, казалось, вовсе не оставив в жёлто-зелёных плавках свободного места. Сделав, что ему говорили, он надеялся ещё раз посмотреть на Фаину, но, повернувшись, увидел её, застёгивавшую третью сверху пуговицу белого халата (застегнуть первые две её мешали огромные груди). Правда, под светлым материалом халата и штанов бельё на плотном теле, всё равно, можно было хорошо различить.
– Идём.
Вновь взяв чуть выше локтя, его потащили через небольшой хол в больший по размерам зал. Здесь было светло из-за люстры с несколькими лампами дневного света на потолке, и нескольких небольших окон в верхней части стены. Почти половину этой комнаты огораживала белая ширма, рядом с ней стояли кушетка и рукомойник. По периметру были несколько металлических шкафов и столов с офисной техникой. За одни из них, рядом с которым был открытый медицинский стерилизатор с какими-то инструментами, села Фаина, Велев мальчику стать напротив.
– Так, ну давай начнём. Сегодня недолго будет. Ты у нас Саша, так? Отвечать "Да, госпожа", "Нет, госпожа".
– Да, госпожа.
– Давно бы так! А то всё "что?" да "куда?"...
– Твои родители уехали на море на две недели, верно?
– Да, госпожа.
– Хорошо, а ты знаешь, что за это тебя у них могут отобрать и в Агентство? Нельзя ведь так на долго подростков бросать.
– Нет, госпожа.
– Ну, вот, теперь знаешь. И я, как добропорядочная гражданка должна была об этом сообщить. Но я не стала, во-первых, потому, что добрая, а во-вторых, потому, что не хочу, чтобы моя дочь стояла на твоём месте. Знаешь, какая связь?
– Нет, госпожа.
– Такая, что я буду учить её своему ремеслу. Ты нам для этого подходишь... О, да вот и она!
После нескольких минут в комнату вошла высокая рыжеволосая девушка лет шестнадцати, в таких же, как у матери, халате и штанах, под которыми просвечивались чёрные лифчик и трусики, хорошо смотревшиеся на светлой коже. Поздоровавшись, она плюхнулась за другой стол, слишком откровенно косясь на всё больше оттопыривавший трусы член Сашки.
– После же того, как она, – Фаина кивнула на девушку, – на тебе поучится, мы оставим тебя в покое. Договорились?
Он был просто соседом!!! 
webmaster@3iks.ru