оранжевые, а затем в пылающе-белые? Я рассказывал вам все эти вещи о том, как я ходил с огромной нацеленной ракетой между ног и просто не мог ее опустить? Позвольте мне сказать вам кое-что, это было ничто по сравнению с тем, где я был после того душа с Эшли.
Я бросил полотенце и присоединился ко всем остальным, уже голый. Каждый раз, когда я двигался, дышал, даже слегка наклонялся, мои яйца чертовски БОЛЕЛИ. Практически кричали. Я был так полон спермы, что она, я не шучу, непрошеная капала с моего члена. Я воображал, что небоскребы согнутся по сравнению с великолепием моей собственной эрекции. Это было за пределами возбуждения в каком-то другом месте реальной, физической боли.
— Должно быть, это был настоящий душ, — сказал Сэм.
— Ты понятия не имеешь.
Я практически рыдал, когда сел. Я чувствовал себя таким полным, таким твердым, что боялся, что могу пропитаться ковром, просто сидя на нем. Я сделал все возможное, чтобы отвести взгляд.
— Чья сделка? — спросила Эшли, как будто мы возвращались с перекура, а не... ну знаешь... это.
Я умирал. И все же, О Боже милостивый, я понятия не имел, насколько скоро умру.
*
— Сегодня такой чудесный день, — внезапно сказала Эшли, — я думаю, мы должны сделать это последним раундом.
Говоря это, она смотрела на меня прищуренными и холодными глазами. Серьёзно? Эта девушка, которая практически довела игру до того, чем она была сейчас, хотела покончить с этим днем?
— На улице действительно хорошо, — сказала Кристен, — было бы неплохо немного позагорать. Может быть, пойти поплавать. Пока мы можем, понимаешь?
Черт возьми.
— Да, — сказала Эмма, — мы все немного повеселились. К черту это, давай закончим, пока все не стало странным.
Она говорила серьезно? Я покачал головой, но ничего не сказал. Когда девушки говорят, что все кончено, это конец. Даже в грязное, сексуальное время. На самом деле, особенно в грязное, сексуальное время. У меня не было выбора, кроме как согласиться. Все улыбнулись. Приятное дружеское завершение.
Ооооооотличноооо.
На следующее утро мы все собирались рано уходить, чтобы вернуться в школу. Судя по тому, как мы расставались, я задавался вопросом, увижу ли я когда-нибудь кого-нибудь из них снова. Кроме моей сестры, конечно. Даже Эм. Несмотря на все, что я сделал, чтобы между нами все было нормально, было ясно, что мы никогда не сможем вернуться к тому, что было. Несмотря на все мои усилия спасти нас, я не сделал ничего, кроме разрушения.
Конечно, я был неправ. Во всем. Думаю, я был так взвинчен, что просто не видел, что происходит на самом деле. Заявление Эш не было концом игры, а только началом общей конечной игры. Все признаки были налицо: намерения, обвинения. Мы направлялись именно туда, куда все хотели попасть. Я просто был слишком возбужден, чтобы заметить, как у нас все шло.
Я только что сдал. Это означало, что у нас оставалось четыре руки, чтобы сделки прошли весь путь и игра официально закончилась: Кристен, Сэм, Эшли и Эмма. Я открою секрет. Мы бы даже не прошли дальше секундной стрелки.
Первая рука была разочаровывающей во всех смыслах этого слова. Сэм выиграл поцелуй у Эшли, и по глупости я подумал, что это знак того, как пройдет остальная часть игры. Глупый, глупый, глупый.
Вторая рука пошла в совершенно другом направлении. Я снова пытался быть героем, и это обернулось бы для меня худшим из возможных способов, в последний раз.
Сэм сдал. Сэм действовал последним. Эшли сбросила. Эмма сделала оральную ставку. Держа в руках валета и думая, что я каким-то образом мистер Гладкий,
Энни: Адаптация 