груди. Это всегда было ее главной уловкой, чтобы получить от меня то, что она хотела. В отличие от того раза, она не получила от меня никакой реакции и никогда не получит. Эта честь принадлежит женщине, стоящей за мной.
— Видишь ли, в отличие от тебя, я не обманываю, так что ты продолжишь жить в своем бредовом мире. Ты не смогла сдержать свои клятвы, и теперь тебе приходится иметь дело с последствиями. А теперь убирайся нахуй с территории моих родителей и никогда не возвращайся, — тихо прорычал я.
— О, мой бедный, бедный Нат, что эта женщина сделала с тобой? — Похоже, она действительно потеряла свой чертов разум. Мне кажется, что она не слышала ни одного моего слова. — Не волнуйся, детка, я не отказалась от нас. Я знаю, что ради нее ты должен поддерживать внешность. Но я знаю, что ты все еще любишь меня. — Да, она точно сошла с ума, если так думает. — Мы действительно семнадцать лет вместе. — Я поднял руку, чтобы остановить жену, когда Сука провела пальцем по моей груди. Зная Каталину, она собиралась убить Суку, а я бы не хотел навещать свою жену в тюрьме, учитывая, что там нет супружеских свиданий. Я бы умер, если бы это случилось, как физически, так и сексуально. — В конце концов, у нас есть семь лет, чтобы наверстать упущенное, и у тебя есть это крепкое тело, чтобы я им восторгалась. Но я пойду; я не хочу расстраивать твоих родителей. Я буду на связи, Натан. У нас есть дочь, которую мы должны проводить к супружескому счастью. Как знать, может, у нас будет и второй медовый месяц.
— Да, я бы предпочел отрезать свой член до того, как это произойдет, — пробормотал я, когда она попыталась соблазнить меня своей покачивающейся задницей.
— Ты не должен говорить такие вещи своей жене, потому что это очень обидно. Но на этот раз я прощу тебя. Пока, детка, скоро увидимся. — У меня по коже поползли мурашки, когда она послала мне воздушный поцелуй, садясь в свою машину.
— Каталина?! — Я фыркнул, когда ее руки разорвали мою рубашку, чтобы сорвать ее с моего тела. Изогнув бровь, она плюнула и проклинала мою рубашку, втаптывая ее в землю.
— Отпусти меня! — Каталина зарычала, пытаясь вырваться из моей хватки. — Ты все еще любишь ее! — Ее голова откинулась назад, когда я закинул свою голову и громко рассмеялся над абсурдностью этой идеи. — Тогда почему ты...
— Потому что я знаю тебя, я знаю каждый твой дюйм, — я слегка провел кончиками пальцев по левой стороне ее лица, положив ладонь на ее сердце. — Ты бы убила ее. Я знаю это, и ты знаешь это. — Я видел правду в ее глазах. — Я не собирался терять тебя. Если бы мне пришлось оскверниться, чтобы обезопасить тебя, и вести себя глупо, я бы с радостью сделал это снова. Ты значишь для меня больше, чем она когда-либо значила. Ты чувствуешь это? — спросил я, положив ее правую руку мне на сердце. Позволяя ей чувствовать его бешеное биение всякий раз, когда она была рядом. Видя, как она слабо кивнула: — Ты, только ты, заставляешь мое сердце так биться. — Беру ее другую руку и кладу ее на мое мужское достоинство, которое начало твердеть, как это всегда бывает при ее прикосновении. — И только ты можешь заставить это подняться простым прикосновением.
Крещение 