так наотмечалась, что ее пришлось вести, едва ли не нести домой, и, каюсь, я взял ее на каком-то ящике в подъезде, а она шептала: «Да, да! Еще, еще!». Конечно, я повел себя не лучшим образом, но тут виноваты безрассудная молодость, винные пары и мини.
Мини сразу потянули за собой колготки. Школьницы еще в первом классе носили толстые теплые колготки, которые то и дело сползали, и они их подтягивали, бесстыдно задрав подолы школьных платьев. Потом пошли тонкие цветные, тонкие, а затем и прозрачные. Сейчас же Ленка была в каких-то необычных узорчатых колготках, словно из черного тюля, и это было очень эротично, потому что «там» была прореха, и оттуда торчали снежно-белые волосы.
Фильм кончился, едва мы проводили Старый год, и за окном разорвалась первая петарда. И пошло-поехало. На экране появился Президент, но его все равно не было слышно, такой поднялся грохот. Ленка бросилась к окну и встала, опершись на руки. Тут из-за соседнего дома полетели разноцветные огни фейерверка, и все стихло. Я услышал, как Президент сказал: «С Новым годом, дорогие россияне!», и Ленка бросилась обратно к столу.
— Давай, скорее наливай! – закричала она, и я поспешно наполнил бокалы.
— С Новым годом, Вовка! – сказала Ленка.
— С новым счастьем! – ответил я, и мы чокнулись.
Лет пять назад я бы поднял Ленку и отнес на постель, но сейчас я не рискнул. И не потому, что она изрядно потяжелела, а из-за того, что спина иногда побаливала. Я обнял мягкую и упругую Ленку за круглые плечи и отвел на постель. Когда я в нее вошел, она заплакала, прижав руки к глазам.
— Лен, ты что? Тебе больно?
— Нет, нормально. Мы даже не закусили...
Я когда-то легко доставал Ленке до донышка, и она вздрагивала, как от удара током, а теперь, увы, это как-то не получалось. И я компенсировал глубину проникновения частотой движений. То ли она там заросла, то ли сузилась от недостатка общения с мужчинами, но Ленка была там узкая, словно в юности. И сухая, сначала она была сухая, потом влажная, а затем мокрая. Я, содрогаясь и рыча, кончал, а она лежала пластом, равнодушно глядя в потолок. «Побелить надо», – сказала Година, когда я из нее вышел. – «Кончаешь ты быстро, а потолок побелить тебя нету».
Петарды загремели снова, взяв недолгую паузу.
— Лен, ты не кончила?
— Я теперь вообще редко кончаю. Трешь-трешь, и все без толку.
— Тебе надо попробовать вибратор, мощный массажер. В порнороликах от него тащатся.
— В порнороликах от всего тащатся, – недовольно сказала Ленка. – У них работа такая. Я есть хочу!
Она все-таки «заедает» стресс, подумал я, наблюдая, как Ленка, растопырившись, сидит на краю кровати, а ее груди лежат на круглом выпирающем животе. Потом она пошла в другую комнату, где был накрыт скромный стол, и стала жадно есть все подряд. Наверное, ей не хватает романтики, волшебства, свечей, музыки, подумал я, хотя, пока не кончится канонада, какая музыка? А свеча у меня где-то была.
Пока я рылся в шкафчике с разной мелочью и, то и дело оглядывался, Ленка ела ложкой салат и некрасиво вытирала с губ майонез ладонью. «Что ты там все ищешь?», – спросила Година, когда салат кончился.
— Свечу. У меня была хорошая длинная свеча.
— Ты хочешь ее мне вставить?
— А это мысль, Ленусик! Я могу тебе ее вставить и зажечь.
— Хорошая мысль! – обрадовалась Ленка. – И интим, и романтика в одном, в одном...
— В одном влагалище, – подсказал я, перебирая разный мелкий хлам по второму разу.
Цена протеста 
webmaster@3iks.ru