работал весь день и начал изучать докторские программы, в то время как она играла ночную домохозяйку и дневную шлюху. Рано или поздно что-то должно было случиться.
Честно говоря, я никогда не имел ни малейшего понятия. Я думал, что она была верна мне, пока однажды днем я не пришел домой пораньше. Разве не так обычно это происходит? Ну, я нашел ее, когда она заканчивала. Она разгуливала в лифчике и трусиках, в то время как этот парень, конечно же спортсмен, сидел в моей гостиной в своих жокейских шортах и пил один из моих коктейлей. Первый взгляд на гиганта в жокеях, я человек в боксерских шортах, и я чуть не потерял самообладание. Мне не нужно было спрашивать, что происходит. Мы жили в квартире, один поход в спальню рассказал всю историю. Я не спорил, не плакал и не задавал никаких вопросов, выражение ее лица завершило рассказ. Я собрал пару чемоданов и ушел через двадцать минут. Парень, который пил мое пиво, даже не встал.
Я поселился в каком-то старом крысином жилье за пределами кампуса и занялся домашним хозяйством с парой других ботаников. Глория нашла меня несколько дней спустя. Она извинялась, она плакала, она пообещала, что это никогда больше не повторится, но к тому времени я узнал немного больше о ее внебрачной деятельности, а также сведения о том, чем она занималась до того, как мы поженились. Удивительно, как тараканы выползают из-под карниза с плохими новостями, как только узнают, что кто-то упал.
Она постоянно звонила, так что в конце концов я сдался и ответил на свой мобильный. Я слушал ее. Я действительно любил ее. Я хотел бы притвориться, что могу вернуться, как будто ничего не случилось, но я знал, кто я такой. Возможно, я не был спортсменом, и, возможно, я не был самым популярным парнем в кампусе или сейчас на работе, но я все еще был мужчиной. Нарушенные брачные клятвы были для меня как разбитое яйцо, это было все равно, что взять сырое яйцо и уронить его на пол, как только скорлупа треснула, все было кончено и разрушено.
Глория так легко не сдавалась. Ей потребовалось несколько месяцев, чтобы сдаться. Я получал электронные письма, телефонные звонки, письма, визиты от всех ее подружек и даже от некоторых старых парней. Я слышал, как она выбрала жизнь целомудренной монахини, пока меня не было. Я даже начал верить в то, что слышал. Просто, чтобы убедится, я вернулся в нашу квартиру и поставил пару камер, активируемых движением. Ага, она была целомудренна, все в порядке. Очень скоро я наблюдал ее, когда она разговаривала со мной по телефону, умоляя дать ей второй шанс, в то время как какой-то парень одновременно набивал ее щелку своим инструментом.
Я вернулся еще раз, чтобы показать ей видеозапись ее действий, все было в высоком качестве и датировано, так что она ничего не могла отрицать. Она пришла в ярость, она назвала меня всеми именами в книге и поклялась, что положит мою задницу на плиту в морге. Она чуть не сделала это. Она заставила пару своих друзей найти меня и выбить из меня дерьмо однажды ночью, а потом у нее хватило наглости навестить меня в больнице, где мы виделись в последний раз. Именно тогда я понял, что наш разрыв ранил ее гордость больше, чем всё остальное.
Все было кончено. Я плакал и чувствовал себя подавленным, но в основном я был зол. Я никогда не мечтал, что мне когда-нибудь придется с кем-нибудь драться. Я поклялся, что никто никогда больше
Две подруги. Начало 