полтора часа я возил ее взад и вперед по ферме. Я показал ей амбары, лошадей, курятники, сараи где были свиньи и два бычка. Я отвез ее туда, где собирался посадить немного кукурузы, а потом отвез ее на свою территорию на берегу реки.
Я припарковал грузовик на возвышенности у реки:
— Что ты думаешь?
Она ухмылялась. Я подумал, что она действительно выглядела симпатичной, может быть, даже немного счастливой, она сказала:
— Ну, папа, единственное, чего не хватает, - это женщины и пары детей.
Я засмеялся:
— Скажи мне, ма, ты плодовита?
Я мог бы сказать, что она не считала это таким уж смешным. Ее лоб нахмурился:
— Помни, кто я такая. Я никогда не целую в губы, и никто не входит сюда, - она указала на свой куст, - без презерватива. Затем она добавила: Я удивлена, что у меня еще не начались месячные, потому что я уже несколько дней не принимала таблетки.
— Ты можешь иметь детей?
Она потерла живот, затем обхватила грудь ладонями:
— Я несколько раз пропускала месячные. Дважды они водили меня к врачу, я думаю, он был врачом, он вылечил меня, и через день я вернулась к работе, так что, я думаю, никто не перевязывал и не перерезал мои трубы.
— У тебя когда-нибудь был кто-то особенный? Я имею в виду кого-то другого, кроме сутенера. Кого-то, кого ты, возможно, любила?
— Это слишком личное.
— Значит, когда-то кто-то был.
— Нет, я так думала, но я ошибалась.
— Когда это было?
— Я не помню.
Я почесал лицо. Я знал, что мне придется снова побриться, прежде чем мы пойдем в церковь:
— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы завести детей?
— Нет, я ненавижу детей. Я видела шлюх с детьми. Они маленькие грязные твари: насморк, дерьмовые подгузники, все время плачут. Они чертовски неудобны. Они мешают.
— Скажи мне, Каприс, что тебе нравится делать?
— Это чушь собачья. Как ты думаешь, что мне нравится? Помнишь меня, шлюху? Мне нравится, когда меня трахают в задницу! Мне нравится лизать измазанные дерьмом члены. Мне нравится, когда меня трахают снова и снова всю ночь, пока они не заканчивают тем, что заливают моторное масло мне в задницу и в мою грязную пизду, чтобы я была смазана. Мне нравится быть связанной и когда четверо или пятеро мужчин мочатся на меня. Потом мне нравится вставать рано на следующее утро и отсасывать каждому парню, который ночевал у меня. Мне нравится рассказывать семидесятилетним и восьмидесятилетним мужчинам, какие они замечательные.
— Хорошо, мне жаль. Не надо больше ничего говорить.
— Нет, я хочу. Ты когда-нибудь видел женщину, пристегнутую ремнями и получившую прекрасную возможность с радостью тащить мужчину в повозке. Тебя когда-нибудь кто-нибудь сажал в ёмкость и наполнял водой до тех пор, пока ты не начинал думать, что вот-вот утонешь? Как насчет того, чтобы лежать всю ночь на кровати, пока тебя трахнет столько мужчин, что ты сбиваешься со счета? Как насчет того, чтобы весь день носить анальную пробку или бегать голышом по какому-нибудь полю, пока кучка стариков стреляет в тебя из пейнтбольных ружей? Это еще веселее зимой, когда на земле лежит снег!
Я протянул руку и схватил ее за запястье:
— Каприс, это...
Должно быть, она запаниковала. Она отдернула руку. Выскочила из грузовика и бросилась бежать. Я не знал, куда, по ее мнению, она направлялась и от чего убегала. Я знал, что должен поймать ее, пока она не поранилась. Я догадался, что она просто хотела уйти, может быть, уйти от меня, от моих вопросов.
Я проверил, чтобы убедиться, что грузовик припаркован и включен аварийный тормоз. Я вылез со
Воспитание рабыни 2 