попу так, что ее юбка задиралась приоткрывая ее белые трусики. Я делал это каждый раз, когда матрос и его другой товарищ оказывались сзади нас. Краем глаза я видел, как они таращатся на Нинкины прелести. Пускай, думал я, потешатся бедолаги. Наверняка не часто им такое выпадает на службе.
Главный механик, по всему виду старослуживый сержант, с руками по локоть в солидоле ковырялся во внутренностях громадной дизельной силовой установки. Когда мы зашли он уже почти заканчивал сборку и собирался запустить мотор. Увидев Нинку, он широко улыбнулся своими белыми зубами.
— Что хочешь поглядеть как поршень ебет цилиндр? – крикнул он. Матросы заржали. Нинка покраснела и молча отвела взгляд от механика. Сержант явно обрадованные своей шуткой ухмыльнулся и продолжил колдовать над установкой, которая через короткое время вдруг неожиданно с громким лязгом ожила и задвигалась. Машинное отделение наполнилось громким стуком и скрежетанием работающего дизеля.
Я подумал, что Нинке сейчас станет скучно и она захочет уйти из этого шумного места, однако посмотрев не нее я удивился ее живому интересу, с которым она рассматривала как металлический поршень с неудержимой силой проникал внутрь круглой полости цилиндра. Туда и обратно. Туда и обратно. Постепенно набирая обороты. Было что-то развратное в этих возвратно-поступательных движениях. «Действительно ебет», - подумал я.
Нинка закусила губу и напряженно дышала, глядя на движения поршня в цилиндре. О чем она интересно думала? Неужели глупая аналогия сержанта оказалась для нее достаточно убедительной и красочной? Неужели она ассоциативно связывала механические движения деталей работающего двигателя с процессом полового акта? А может она представляла себя в виде цилиндра? Может ее возбуждал тот напор, с которым металлический поршень двигался, не останавливаясь?
Я обратил внимание на то, что Нинка, продолжая внимательно рассматривать машину незаметным движением стала ласкать сосок на своей груди левой груди. Можно было подумать, что она просто рукой поправляет лямку от своей сумочки, но при внимательном рассмотрении было заметно, что она большим и указательными пальцами автоматически несильно сжимает выпуклый бугорок соска на своей кофточки. Это становилось уже интересно. Действительно ли она неосознанно себя ласкает? Я подошел к ближе и обнял ее за талию. Нинка вздрогнула от моего прикосновения. В ее диких расширенных глазах читалось желание и похоть. Боже, да она вся дрожала от возбуждения. Неожиданно ее состояние странным образом передалось и мне. Возвращаясь мыслями к глупой аналогии сержанта, я уже понимал, что его слова очень метко попали в эрогенную точку Нинки и разожгли огонь ее страсти. Теперь мне уже его аналогия мне не казалась такой глупой. Прямо сейчас мне хотелось ощутить себя тем самым мощным и безудержным поршнем бешено двигающемся в масляном уюте и тепле тесного цилиндра Нинки.
Я обнял сестру покрепче и, прижав к себе, стал жадно впиваться в ее губы. Она сразу же раскрыла свои уста, пропуская мой язык внутрь. Расставив пошире ноги между моими ногами она прижалась своим передом к моему члену и стала по нему елозить, двигая бедрами. На минуту я забыл, что за нами наблюдают матросы. Я прижал Нинкин зад к теплой поверхности работающего дизеля и почувствовал, как вибрации машины стали сотрясать меня и девушку. Бам, бам, бам. – бил поршень гигантской машины. Вибрации передавались по всему ее телу. Нинка закатила глаза. Ее колени подкосились и мне пришлось ее поддерживать. Она была на гране обморока. Продолжая целовать ее в губы и обнимая ее правой рукой за талию, я левой рукой стал забираться ей под трусики. Пальцы окунулись во влажную теплоту ее влагалища. Интересно, о чем думали окружающие нас матросы?
Содомфест 
webmaster@3iks.ru