была огромной. Каждая из них была гораздо больше, чем просто горсть, и была увенчана розовым соском, который твердел при малейшем прикосновении.
Но Холли знала, что ей нужен комментарий именно по поводу наряда Джессики.
За последние два месяца мать и дочь многое узнали о работе Церкви, и если Холли в итоге получила должность старшины церкви, то Джессика была принята в Орден Маркхэма, группу монахинь, названную в честь основателя Церкви. На ней были сапоги длиной до бедра, перчатки без пальцев длиной до локтя и мини-юбка, которая была едва ли больше, чем пояс. Под юбкой был цельный комбинезон, высоко обрезанный на бедрах, открывающий ее крошечную талию, и с большой круглой панелью, вырезанной спереди, обнажающей ее массивное декольте и бочка ее пухлых грудей. Голову покрывала монашеская ряса и капюшон, оставляя лицо свободным, а волосы рассыпались по спине. Весь наряд был чистого девственного белого цвета.
— О, детка, ты выглядишь достаточно хорошо, чтобы съесть тебя, — сказала Холли.
— Вы обе выглядите замечательно, — сказала сестра Корина, стоя в дверях. Она оглядела Холли с ног до головы, отмечая изменения, произошедшие с ней, изменения, которые были, пожалуй, чуть более заметны, чем у Джессики. Холли приближалась к сорока, но сейчас выглядела всего на пару лет старше своей дочери; ее попа и живот, которые она старалась поддерживать в форме с помощью упражнений, теперь похудели и подтянулись; несколько седых прядей в ее волосах исчезли; ее большая грудь, немного обвисшая из-за возраста, теперь была такой же большой и упругой, как у Джессики.
— Но нам пора идти, Джессика. — сказала сестра Корина. На ней был наряд, в котором мать и дочь впервые увидели ее — практически такой же, как у Джессики, только черный.
— Увидимся, когда я вернусь, мама, —сказала Джессика, обняла мать и поцеловала ее с любовью и страстью, их языки порхали друг вокруг друга.
— Береги себя, детка, — сказала Холли, когда они расстались. — Присмотри за ней, Корина, — сказала она монахине.
— Я позабочусь о том, чтобы она вернулась целой и невредимой, — сказала Корина с улыбкой.
Она вывела Джессику из комнаты, которую та делила с матерью, и повела к лифту.
— Ты нервничаешь?
— Немного, — ответила Джессика.
— Это понятно. Но не волнуйся; сегодня ты просто наблюдательница. Я и отец Адам будем делать всю работу. Ты просто смотри и учись. — Корина обняла ее и нежно поцеловала, Джессика с готовностью ответила на поцелуй. Рука Корины легла на огромные груди Джессики и проникла между ними, используя прорезь в наряде, чтобы скользнуть в ее декольте. — И если ты будешь хорошо себя вести, когда мы вернемся, я собираюсь засунуть свой хуй между этими твоими замечательными сиськами и трахать их, пока я не кончу.
— О, я буду хорошей девочкой, — задыхаясь, прошептала Джессика.
Лифт остановился, и они вышли в подвальный гараж; с тех пор как Джессика пришла в Церковь, она увидела много вещей, которые заставили ее пересмотреть мир, в котором она жила. В этом новом мире существовали демоны и магия, но одно не изменилось: чтобы добраться из пункта А в пункт Б, по-прежнему нужна машина.
Отец Адам, высокий, грубоватый мужчина, сидел за рулем автомобиля и улыбнулся, увидев двух грудастых монахинь. Он знал Корину уже несколько лет и неоднократно работал с ней; если бы она не была такой шлюхой и пиздой, он бы, наверное, предложил ей встречаться с ним. А так он был доволен статусом случайного приятеля.
— Привет, Адам, — сказала Корина, открывая заднюю пассажирскую дверь для Джессики. — Это новая послушница,
Розыгрыш сестры 2 