трёхкомнатной квартире станете жить. - закончила свой рассказ Зинаида Васильевна снимая с плиты сковороду с аппетитно пахнущей яичницей на сале и ставя её на стол.
Я видел, что тёщу так и подмывало налить мне похмелиться, но она боялась дочь. Света тогда бы поняла что вчера в её отсутствие я выпивал и довольно крепко раз мне нужна была водка с утра, и могла что-то заподозрить. Да и у меня хотя и побаливала голова после вчерашнего, как никак мы с тёщей на пару уговорили бутылку водки и ещё по бутылке пива выпили. Но чувствовал я себя сносно, и по этому водке предпочел кружку парного молока от Малинки.
— Хорошо бы мама. Я тоже слышала про стройку у нас в деревне. Но думала, что новые коровники станут возводить, а оказывается коттеджи. Тогда точно в колхозе останусь работать и поступлю учиться на заочный в институт. - сказала матери Света, наконец успокоившись цепляя вилкой в сковородке кусок сала.
Деревенская девушка Света любила хорошо покушать, от того она и была такая справная и ладная. Что мне в ней нравилось, я не любил худышек и откровенных толстух, а вот женщины в теле такие как моя жена Света и её мать Зинаида Васильевна, были предметом моего обожания.
— Нужно Косте тоже полушубок справить Свет. А то он мёрзнет в своей телогрейке. Я с получки дам денег и мы поедем на базар в райцентр в следующий выходной и купим парню овчинный полушубок. - говорила дочери тётя Зина одеваясь после завтрака перед выходом из дома.
Я стоял с ними рядом помогая жене надеть валенки, а тёща видя это кривила лицо, ревнуя меня к родной дочери.
— Обойдется, если мы ему полушубок справим мам, то его у меня другие девки уведут. Костя у нас и без полушубка парень ладный и красивый, а в нём и подавно как артист будет по деревне ходить. Нет мам, я не хочу без мужа остаться, пусть он в телогрейке на работу ездит. - то ли в шутку, то ли всерьёз ответила матери Света, а та приняла её слова за чистую монету, и за спиной дочери показала ей кулак.
Тёще не нравилось как я ухаживаю за Светой, она хотела чтобы молодой зять уделял больше внимания ей, а не жене, но не могла с этим ничего поделать и стоя за спиной дочери кривила лицо.
— Держи Костя, на работе девкам отдашь. Я тут выпить и закусить собрала, обмоешь свою должность как положено. Но сам с ними не пей, не забывай, что тебе ещё поросёнка резать, а выпить мы дома выпьем вечером, и не самогонки, а водки. - тёща дала мне в руки уже знакомую коричневую хозяйственную сумку из кожзаменителя, а сама подошла к печи, кочергой пошевелила в ней горящие угли и закрыв заслонку, пошла на выход из дома.
По утрам перед работой топили только " русскую" печь на кухне, так как она была более безопасной чем печь" лежанка" в зале. Топка в " русской" печи находилась довольно высоко от пола и в углубление внутрь, в ней можно было оставлять тлеющие угли без опасений, что они выскочат на пол и в доме начнется пожар.
— Пошла родимая, застоялась Звёздочка! - Зинаида Васильевна стеганула лошадь по спине вожжами и та понесла нас в санях со двора в поле.
Я сидел на соломе держа сумку с самогонкой в руках, зажатый с двух сторон телами матери и дочки, согреваемый от мороза их овчинными полушубками.
Моя учительница-любовница 