движений вдруг изменился, когда Полина не удержалась и за- стонала тихо и сдавленно, когда через секунду он резко вцепился в ее ягодицы и издал низкий гортанный рык, в эту секунду и мое тело пронзила сладкая, невыносимая судорога. Чтобы не заорать я вцепилась зубами в подушку. - Вот, что значит любовь втроем, - усмехнулась я про себя. Впервые я так близко видела любовное действо. И мне тоже захотелось любви. Пережитые ощущения были настолько сильными, что я заснула еще до того, как они разжали свои объятия. По крайней мере, последнее, что я помню, это то, что она нежно целовала его мелкими частыми поцелуями, а он, упершись руками в пол позади себя, сидел гордо и вальяжно, как отгулявшийся кот. Утром ничто не выдавало Полину. Я же смотрела на то место, где все произошло, и не могла понять, как так, если им двоим было вот здесь так хорошо, то должны же они хоть чем-то отметить это. Тайно нарисовать на полу сердечко, что ли. Дни в деревне протекали быстро и незаметно. Мы с Иркой и Романом подолгу купались в речке. Часто к нам присоединялся Жорка, Иркин дружок, хороший паренек, Ирка крутит им, как хочет. Как-то на пляже я приснула под газетой, проснулась, а ни Ирки, ни Жорки нет. Роман лежит рядом и смотрит на меня. Спала я на животе, как младенец. Ничего не подозревая поднимаюсь, а лифчик - бух на песок, и я с голыми сиськами. А Роман выпялился на меня и смотрит. Я лифчик - хвать, прижала к себе, не пойму, как это он расстегнулся. Это я уже потом сообразила, что это Роман потихоньку расстегнул мне его. А тогда я не нашла ничего лучше, чем попросить Романа, чтоб он застегнул застежку. Он подполз ближе, я повернулась к нему спиной, почувствовала его пальцы, коснувшиеся моей спины. И вдруг я поняла, что он гладит меня. Первым чувством был протест, возмущение, я резко повернулась к нему, он смотрел на меня озорно и весело. - Ты что? - прошептала я. - А что? - в тон мне ответил он. Его ладонь продолжала оглаживать мою спину, талию. - Ты что делаешь? - Ласкаю красивую девочку. - А то, что я твоя сестра? - Одно другому не мешает. Тем более - троюродная. Во Франции женятся на кузинах. - Так то во Франции. А у нас все строго. - Ты мне нравишься. Неужели ты этого не чувствуешь? Что я должна была отвечать? В том-то и дело, что я чувствовала. Его взгляды, касания, словно невзначай. Этого нельзя было не заметить. И все же он мой брат. Троюродный, правда. Я вроде уже и оправдываюсь. Вроде допускаю что-то. - Чувствую, - ответила я, - но так нельзя. - Можно, - ответил он и придвинулся совсем близко. Я поняла, что меня сейчас будут целовать. Наверное, надо было вскочить, перевести все в шутку, убежать, наконец, и все сложилось бы иначе. Но я осталась неподвижна и смотрела на его приближающиеся губы, как кролик на удава. Не знаю почему, но в последний момент я зажмурилась. Как дура. И он меня поцеловал. Осторожно и бережно. В тот же миг теплая и мягкая рука коснулась моей голой груди. Я вздрогнула. Подлец, он так и не застегнул мне лифчик! Я дернулась, открыла глаза, но он крепко обнял меня и повалил на песок. - Ты с ума сошел, Роман, что ты делаешь? - Это ты сводишь меня с ума, - прошептал он
Баба Катя 