услышал, что в мире есть еще люди. Я прислушался. В нескольких метрах от меня в галерее лежаков кто-то шептался. Похоже, парочка подростков. Я встал и тихо пошел в направлении источника звука. Пройти не удалось. Но они были рядом, за стеной лежаков. Я стал кружить по лабиринту с целью выйти непосредственно в их галерею. Никак не получалось. Тогда я вышел из пирамиды и зашел с другой стороны. Ага, вот другой вход. Я пошел по нему. Конкретной цели у меня не было. Я шел, ступая осторожно, как кот. Сначала я услышал их голоса. Совсем юные. Он что-то требовал, она возражала. Я сделал еще два поворота и понял, что они совсем близко, за вот этим рядом лежаков. Теперь я мог разобрать, о чем они говорили. Собственно, песня была стара, как мир. - Лежи спокойно, что ты вертишься. - Петя, не надо, я боюсь. - Не бойся, мы всегда будем вместе. - Петя, пусти меня, Петенька, давай в другой раз. - Ты каждый раз так говоришь, а сама водишь меня за нос. - Перестань, Петя, не надо. Я придвинулся еще ближе, посмотрел сквозь доски лежаков и узнал их. Это были восьмиклассники нашей школы. Ее, кажется, звали Лина. Редкое имя. Она лежала на пляжном топчане, плащ ее был расстегнут, юбка задрана, ноги в светлых чулках были высоко обнажены. Лица паренька я не видел, он был ко мне спиной. Но я хорошо видел, что он делал. Торопливо и суетно он стягивал с ее бедер лиловые трусики. - Петя, перестань, нельзя, я еще ни с кем, - ее голос стал паническим. - Сейчас, Линочка, потерпи, я сейчас, - он стал расстегивать свои брюки. - Петя, мы не должны, я боюсь, не надо, - она заплакала. - Лина, потерпи, я иду, потерпи, - путаясь в штанинах, он двинулся к ней. И дикая, бессмысленная злоба, вдруг затопила меня. Одним прыжком я преодолел разделявшее нас расстояние. Я схватил его за шиворот и рванул к себе. - Ах ты сволочь! Сейчас я тебе оторву яйца, и ты будешь терпеть всю оставшуюся жизнь! Хрен ты моржовый, ты будешь сейчас жевать песок, и ползать у меня в ногах! Нет слов, которыми можно было бы описать тот ужас, который застыл на лице паренька. Он оцепенел и неподвижно висел, удерживаемый моей рукой. Словно нашкодивший кот. Девчонка широко открыла рот, хватала воздух, но не могла произнести ни звука. - Сука, педераст! - непонятная, звериная злоба охватила меня. Я ударил его головой об стенку из лежаков, потом еще раз и еще. Брызнула кровь. Пацан закрыл лицо руками, а я все бил и бил. Он стал оседать на песок. - Перестань, ты убьешь его, - услышал я откуда-то издалека. Я повернулся к ней. Губы ее дрожали, я увидел голое тело. Почему-то в память врезалось то, что между ног у нее почти не было волосиков. Она пыталась одеть трусики. - Пошел вон отсюда! - рявкнул я на несостоявшегося соблазнителя, - быстро! И он побежал. Безропотно и быстро. Он выл и всхлипывал. Я подошел к ней. - Не спеши так, - прошептал я и присел рядом с нею на корточки. Я положил руку на ее ногу. Погладил кверху. Посмотрел в ее лицо. Страх застыл в ее глазах. Она была бледна, как луна. - Ляг. Зачем тебе этот сосунок, я сделаю все, как надо. Ответ ее прозвучал, как выстрел. Хотя говорила она очень тихо. - Если ты это сделаешь, я повешусь.
Так зарождалась любовь 
webmaster@3iks.ru