уж и невинная, основательно распалила фантазию женщины, хотелось дождаться от пасынка решительных действий, чтобы ворваться в комнату и преподать ему урок, а пока она сидела на полу прихожей, прижавшись лицом к стеклу и водила ладонью по бедру, все сильнее забирая под юбку.
— Ну, хорошо, я снимать больше не буду, - с наигранной интонацией произнес Денис, - просто сделай, как ты тогда делала, только при мне.
Голос девчонки дрожал и звучал напугано, ни одного слова из ее речи не удалось разобрать.
— Да, клянусь! Вот, я отложил телефон, просто сядь на кровать, раздвинь ноги и повтори, что ты делала, когда я вошел.
София усиленно всматривалась сквозь узорчатое стекло, судя по силуэту, дочка действительно села на кровать, развела пухлые ляжки, а потом действительно принялась двигать рукой в области промежности.
— Вау, да ты просто огонь! – Денис умело поддерживал в сводной сестре пламя нарастающего возбуждения, - теперь стони. Громче! Еще громче, как тогда! Три свою копилку!
София услышала надтреснутый стон дочери, от увиденного ее пальцы уже изо всех сил терзали неудовлетворенные нежные хляби за отсыревшей тканью трусов, хотелось живого, крупного экземпляра и застонать так же громко и открыто, как Кристина. Когда ее саму разобрало сладостное томление, женщина собрала остаток сил, решительно поднялась на ноги и отправилась в свою комнату, пока стервец окончательно не увлек ее в свою дьявольскую игру.
София шагала по коридору главного управления, прижимая к груди толстую папку, полную результатов кропотливого труда всего отделения. Она пребывала в том возвышенно-горделивом состоянии, которое свойственно новичкам после двух недель работы, по воле случая не омраченной какими бы то ни было неприятностями. Все казалось уже привычным, даже сами стены проявляли благосклонность и, казалось, принимали новобранца с большей симпатией, чем успели заручиться остальные работники.
София вошла в приемную, премиленько разлюбезничалась с секретаршей начальника департамента и с теплейшими надеждами оставила свои труды на подпись. Не успела счастливая труженица покинуть приемной, как раздался сигнал селектора. Лицо секретарши вмиг обрело вдумчивое выражение, она ответила шефу и сочувственно посмотрела на приятную визитершу: «Вас просит». Окрыленная неподдельным оптимизмом, София трижды постучалась, прежде чем войти в высокий кабинет - недосягаемость его обитателя казалась бесспорной.
Внутри большого кабинета имелись все признаки канцелярской статусности – большой стол со стульями, графин, шкаф с папками и – самое главное – преисполненный важности руководитель. Не хватало только портрета вождя, но с этой сакральной функцией прекрасно справлялись двое – президент и сам товарищ министр. Начальник департамента с майорскими погонами в своем кресле внушал подлинное уважение, он откинулся на спинку и слегка облокотился на правый локоть. За приставным столом сидел Роман Сергеевич, при входе Софии он бросил в ее сторону снисходительный взгляд и больше их глаза не встречались.
— Присаживайтесь, София Андреевна, - любезным, но не допускающим возражений, по-военному твердым тоном предложил майор, - как успехи в службе?
— Ой, все прекрасно, я принесла вам на подпись списки личного состава, подлежащего... - София, тронутая вниманием большого начальника, принялась славить свою продуктивность, но осеклась, когда шеф поднял руку.
— Понятно. Что еще?
София растерянно пожала плечами и опустила глаза, в тоне этого приятного человека ощущалась непонятная укоризна.
- Товарищ младший лейтенант, - слова начальника гулко отдавались в сознании Софии, - во-первых, за нарушение установленной формы одежды объявляю вам предупреждение. Чтобы я больше такого не видел!
София смущенно поежилась и стянула края декольте, она мысленно проклинала себя за легкомысленный наряд. Под влиянием тщеславия в последнее время ее облачение становилось все откровеннее и короче, хотелось блеснуть не только умом, но и цветущей привлекательностью.
РОВЕНЬКОВСКИЕ ЭТЮДЫ. Ч. 1. Красные штаны. 