— Тебе лично это позволит оценить свой гнев и научит бороться с ним.
Джим искренне удивился:
— Как я могу оценить то, чего у меня нет? А уж тем более бороться с этим… У меня давно нет гнева.
— Твой гнев находится глубоко внутри тебя. Ты должен научиться смирять его.
— Не понял. Ты хочешь научить меня, как смириться с её изменой?
— Но Джим, - возмутилась Ирэн, и Холи поддержала её, - никакой измены не было. Как ты этого не поймёшь?
— Я тебя прекрасно понимаю. Просто для тебя и для меня понятие измены разное. К примеру, для тебя половой акт, в презервативе, это просто весёлое времяпровождение. А мне лично всё равно, что в тебя засовывали, палец или член. Это - измена. Ты нарушила брачные клятвы и была мне неверна, - точка. И усмирять себя я не хочу и не буду. Я не хочу привыкать к твоему блядству.
Ирэн растеряно смотрела на мужа.
Холи долго думала, глядя на разложенные бумаги.
— Ладно, - прервала молчание Брукс, - пойдём другим путём. Что мне от вас надо. Мне надо, чтобы вы начали разговаривать. В течение следующей недели я хочу, чтобы вы проводили один час вечером, разговаривая друг с другом, после того, как дети лягут спать. Разговаривайте о том, что вы чувствуете, чего вы ждёте друг от друга и как вы хотите действовать. Ложитесь в постель и говорите.
— Я не лягу с ней в постель, - возмутился Джим.
— Хорошо. Просто садитесь где-нибудь на кухне и тихонько говорите. Так пойдёт?
Оба супруга согласно кивнули.
Поездка домой была спокойной. И ужин был более-менее приятным.
Дети привыкли к тому, что Джим дома и вели себя весело, как и раньше.
Джим с Ирэн изредка перебрасывались словами. Нет, не о серьезных проблемах, а просто о событиях дня и о детях.
Первый вечерний разговор был тяжелым. Никто из супругов не хотел стартовать, но через несколько минут Ирэн шагнула вперед.
— Джим, мне очень жаль, что я заставила тебя пройти через это. Я просто никогда не задумывалась о том, что я делала, или как это повлияет на нас обоих. Я люблю тебя, и я не хочу тебя терять.
— Я тоже люблю тебя, - откровенничал Джим, - и я не держу зла. Холи мне объяснила, что это кризис среднего возраста. У некоторых он проходит вот так как у тебя. С разрушениями.
— Так ты меня простил?
Джим вздохнул протяжно.
— Нет. Я не могу тебя простить. Мне обидно и горько. Я всё время думаю, - что я сделал не так? Почему ты так со мной поступила?
— Я не знаю, дорогой. Поступила и всё. Понимала, что делаю что-то отвратительное, но всё равно делала. Наркоманы, наверно, тоже так…
Они долго молчали, думая каждый о своём.
— Знаешь, - ожила Ирэн, - я думаю, - если бы ты меня по-настоящему любил, то простил бы.
— Если бы ты по-настоящему меня любила, ты никогда бы со мной так не поступила. Выходит печальная картина. Я тебя не люблю, ты меня не любишь, смысла жить вместе - нет. Тогда просто попроси психолога прекратить консультации и закончим этот фарс. Просто ускорим наш развод.
— Но я не хочу развода.
— Я тоже не хочу. Но что поделаешь. Он необходим. Ты хочешь, чтобы я жил с тобой в одном доме, как чужой человек? Только ради детей?
Они перебрасывали друг другу свои обиды и сомнения как мяч. Разговор не складывался.
Ирэн пошла в прихожую, достала из сумочки блокнот и вернулась.
Я минетчик и в попу. 