Сашка завёз свою Машу ко мне в начале декабря. Сам он собрался в какой-то лыжный поход. На перевал Дятлова, твою мать! Хорошо хоть жену молодую с собой не взял. Я объяснил ему конкретно, какой он идиот, так что он быстро навострился уезжать. Они с Машей и раньше у меня гостили, но обычно летом. А сейчас они оба взяли отпуск, но Маша, умница, передумала идти с ним в поход и решила отдохнуть в деревне. Ну, и правильно! На охоту её свожу, в лес.
Утром рано встал, а Маши нет. Когда вышла, не слышал. Подошёл к окну: свежий снег выпал. Куда она могла отправиться? В туалет, может? Я отошёл от окна, затопил печку. Но что-то внутри меня грызло, не давая покоя. Ругнувшись, вышел из дома и быстро перешёл улицу. Снега за ночь выпало немного. Вижу женские следы из калитки дома, идут по улице направо. На улице никого. Машинально иду параллельно следам. Видно, что девушка шла, не бежала. Следопыт блин, Чингачгук. Так дюбой охотник поневоле следопытом будет. Она что, к автобусной остановке пошла, уехать собралась? Так остановка в другой стороне. Подумалось: Да мало ли куда может пойти молодая девчонка. К кавалеру своему. Да только не было у неё в деревне никаких знакомых, тем более, кавалеров.
Да и вообще, в той стороне ничего и нет, деревня кончается. Там только речка да пруд небольшой. Пруд... Блин... Она на пруд пошла, что ли?! Да тот пару дней как замёрз только. Заныло в груди как-то нехорошо. Шире шаг, почти бегу. Выбежал на берег пруда. ТВОЮ Ж МАТЬ!!
Вы знаете, как тонут люди? Молча. Вот так, молча, вскидывая руки кверху, идут ко дну. Сразу увидел полынью на чуть припорошенном снегом льду. Этот лёд... Хорошо, если пару сантиметров толщину будет у берега. А дальше... Недалеко от берега совсем, полынья, где ключ со дна бьёт. Где ж ей знать-то было! Голова из полыньи только и торчит. Бегу, полушубок на ходу расстёгиваю, шарф сматываю. Плюхнулся пузом на лёд, проехал к полынье... Она уже еле держится, выбраться не может, лёд крошится. За шарф ухватиться не может, руки уже не слушаются. Лёд подо мной трещит. Да чёрт с ним, провалюсь, даже проще будет её достать. Она посиневшими пальцами за белое крошево цепляется. Ещё чуть-чуть – и затянет её под лёд. Я уже рядом. Почему лёд не проваливается? Не знаю, некогда думать. Хватаю одной рукой за её «конский хвост» на голове, другой рукой переворачиваю на спину и тяну. Да твою ж мать! Лёд скользит, и я к полынье на брюхе еду. Пинаю со всей силы носком по льду. Когда не надо, он крепкий, сволочь! Пробиваю носком сапога лёд, тащу её из полыньи...
Уф! Ну, точно! На коньках решила покататься, спортсменка, твою за ногу. Поднимаю её на руки, на меня течёт ледяная вода. Глаза у неё, как у снулой рыбы, лицо белое, губы синие. Уже без сознания. Бегу домой, пыхтя, как медведь. Срываю со лба девушки заледеневшую гламурную повязку дурацкую. Не вижу ничего, кроме своей цели. Пинаю калитку, выбиваю плечом тяжёлую дверь, и вот я дома. Кладу свою ледяную ношу на диван, падаю на колени, срываю эти дурацкие коньки, которые летят куда-то в угол. Насквозь промокшие брюки и носочки с чавканием приземляются там же. Куртку стащить труднее, её безвольно раскинувшиеся руки резанули мои глаза. Бросаюсь к шкафу, ящик с бельём застрял, выдираю его с мясом, летят какие-то осколки. Нахожу два махровые полотенца.
Групповуха с мамой 
webmaster@3iks.ru