подточил. А во время концерта всё за ней из-под сцены следил да слюнки глотал. И мой Джим тоже весь извёлся, слезами горькими исходил... И вот всё у меня готово.
А я знаю, что она последней сцену покидает и идёт одна в свою раздевалку. Повезло, мля! Так что я у неприметного коридорчика, который в подвал ведёт, затаился. И вот она всяко разно откланялась и побежала к себе по узкому тёмному коридорчику. Тут я и прыгнул из засады, схватил её и рот зажал. И своей бритвой перед её глазами поиграл. "Пьяно" - говорю - "Пьяно, сеньора". И она послушно стала перебирать ногами, спускаясь в подвал. Там целый лабиринт, но мне известный. И комната есть, глухая с массивной дверью. Там всякий хлам стоит. Столы, маты спортивные рваные, тряпьё какое-то. Затолкнул её туда и дверь запер. А дальше просто кайф. Достал я одну штуку, которую мне зять дал. Называется "гаджет". Говоришь в него, а он переводит. Прикольно, мля! Как обычно, пообещал её изуродовать, если будет кричать. А если будет слушаться, то отпущу невредимой. Ну, она, конечно, стала что-то лепетать по-своему. Пока я ей опять бритву не показал. И хотя мой Джим уже стоял и изнывал от безделья, я решил сначала удовлетворить свои эстетические чувства.
Балерина танцевала для меня. Только для меня, хотя я не заплатил за это ни цента. Гаджет играл музыку, а она танцевала. А потом я велел ей раздеться.
После ряда понуканий, она всё-таки разделась, и на ней остались только белые тапочки. А, пуанты называются. И ей вновь пришлось танцевать балет, но получалось с огромными слезами на глазах и слишком уж скованно. Тогда и я разделся догола. Бояться-то мне было нечего. Я решил, что хватятся её не скоро. Мало ли, может её президент в ложу вызвал и за щёку ей заправил. А от этой белой сучки прекрасно пахло, когда я её облапил и запустил ей язык в рот. Её личико исказила гримаска отвращения, а язычок брезгливо пытался избежать моего наглого гостя. Но ничего, я продолжал елозить им в её сладком ротике, а её тонкую грациозную ручку положил на своего чёрного дылду. Она прелестно запищала, но после небольшой оплеухи принялась стыдливо подрачивать мне лысого.
***
На этом месте рассказчик остановился.
— Послушайте, миссис. Мне страх как понравилась, когда вы надысь мне сосали. Как насчёт минета, миссис Кэлли? И я продолжу тогда.
— Хм... А как насчёт того, чтобы потрахаться? - усмехнулась я - После того, как ты закончишь про этот случай.
— Нуу... А вы не обманете бедного старого негра?
— Зуб даю, - жестом подтвердила я - К тому же, если я тебя обману, так ты не будешь больше рассказывать.
— Договорились, мэм... - с дрожью в голосе произнёс Петерс.
***
Было интересно наблюдать за выражением отвращения на лице сучки, когда я вновь принудил её к стимуляции своего Джима. Тот, по правде, уже звенел как струна и был готов к бою. Так что я знаками дал понять, что пора его стимулировать по-другому, и тогда её выражение отвращения смешалось с выражением отчаяния. Прикольно, сука, было смотреть! Я на стуле сидел, так пришлось ей наклониться. На коленки-то встать не захотела, цаца. Но делала она своё дело из рук вон плохо. По-моему, она вообще не умела сосать. Никакого удовольствия, только, блядь, давилась да кусанула пару раз.
Ладно, пусть уж лучше танцует. А удивительно гибкая тварь! Стоя на одной ноге, другую ногу вертикально ставит. Я тут подскочил да и засадил ей. Вот так она в параллельном шпагате стоит, и
Элис. 
webmaster@3iks.ru