пьют пьянящее сладкое игристое вино, наслаждаясь каждым глоком, так, как измученный жаждой путник пьет холодную живительную влагу молодого и звонкого ручейка.
Ольга едва не взвизгнула, погасив усилием воли в себе этот порыв, чтоб не позориться перед всеми, зрителями и актерами, в этом театре, в этом храме искусства, и не портить этот праздник всем остальным. А старец неумолимо продолжал. Красивые трусики девушки, были безжалостно сдвинуты в бог, как скидывают поверженных врагом завоеватели. Она вся была в его власти. Он наслаждался каждым глотком, каждым прикосновением, и каждым мгновением рядом с нею. Он ласкал ее языком, он целовал ее так, как целуют любимую женщину прощаясь с нею навеки. Он жадно и страстно вкушал амброзию прекраснейшей девичьей плоти. Он дарил ласку ей каждым прикосновением, щедро одаривая каждую ее часть, страстью огнем нежностью, поцелуями. Он втягивал ее в себя, тщетно пытаясь удалить свою жажду, он покусывал ее так, будто ласкает шейку любимой женщины. Он играл с нею так, как любовь играет с нами. А девушка в это время сходила с ума, невероятным усилием воли она давила в себе все, каждый вздох каждый сон. И не было для них больше ничего, и театра, ни зрителей, ни актеров ролей и интриг. Только они, и всепоглощающие чувства.
Обхватив лицо старика своими роскошными бедрами, девушка задрожала, она дошла до конца.
Старец в последний раз испив эту божественную чащу, поблагодарил ее поцеловав на прощание ее ручку, и покинул ее, уйдя вновь в свою скромную одинокую обитель.
****
Ольга долго приходила в себя, она пыталась отдышаться и привести себя в порядок так, что бы не выдать себя и своего стыды, и ей это удалось, актрисой она была не хуже чем те, что творили историю там, на сцене под светом софитов.
Разумеется эту историю она постаралась забыть. О ней никто не узнает. Она не задавалась вопросом "А была ли это измена?". Она спрашивал себя об одном. А было ли это? И была ли это я?
Кондукторша. 
webmaster@3iks.ru