молодая, а маленькая и дурная. Тело у неё требует. Хм. Ну-ка, убери ручонки. Ишь ты, сиськи отрастила! И когда успела.
— Дед! – протестующе воскликнула Юля. Но он её совершенно не слушал, а отбросив ладони с груди, беззастенчиво лапал обнажённое тело.
— Дед! – Юлька не знала вырываться ей или пока подождать.
— Лежи уж, не выступай! – прикрикнул Иваныч.
«А, будь, что будет... - пронеслась в Юлькиной голове капитулирующая мысль, - Не собирается же он меня трахнуть!» В конце концов чего тут стесняться? Дед за свою жизнь явно видел не одну голую женщину, а саму Юльку ещё в детстве неоднократно купал в жестяной ванне.
А тот не останавливаясь, гладил внучку по мокрой коже. Вроде бы и не церемонился, но и грубыми его движения назвать было нельзя.
— Девочка-то выросла, - вполголоса сказал он, легонько проведя заскорузлой ладонью по нежной коже девичей груди.
— Да не сжимайся, не сжимайся, ничего плохого не случится.
Аккуратно, даже неожиданно от него нежно, Иваныч потеребил пальцем оттопыренный сосок.
— Закрой глаза.
Юлька послушно зажмурилась. Грубые руки, едва прикасаясь к коже, прошлись по всему её телу, нигде не задерживаясь. И ещё раз. Потом на живот полилась тёплая струйка воды. И вновь дедовы знакомые ладони принялись гладить её кожу. Было приятно, что скрывать? Только мысль, что это всё-таки родной дед, а она, такая взрослая лежит перед ним в чём мать родила, не давала полностью расслабиться. А Иваныч продолжал мягко поглаживать внучку, бубня вполголоса, что вроде и лето уже, а она всё не загорела, и «тощая, как косуля весной», и ещё какой-то успокоительный вздор.
— И моду все девки взяли бриться. Кунька у женщины мохнатая должна быть, - пробормотал дед, проникая пальцами Юле между ног.
Девушка не сразу поняла, а когда осознала – опять напряглась.
В банном полумраке Юлька не видела его лица и почти не слышала слов, скорее угадывала их. Кто бы мог вообразить, что этот ещё крепкий, но всё же старик, способен на такой поступок. Она постаралась освободить свою голову от ненужных мыслей и целиком отдаться настоящим ощущениям. Она выбросила руки за голову и вся вытянулась перед дедом, решив, наконец, что он знает, что делает. А Иваныч и вправду действовал, будто знал. Он подхватил пресловутый огурец и плавно ввёл его внутрь, коснувшись своими пальцами Юлькиных губок. Не выдержав, девушка сдержанно застонала.
— Расслабься уже. Отпусти себя, - шептал дед, непрестанно вкручивая в свою внучку несчастный овощ.
Но Юлька почти и не сдерживалась. Словно сорвалась какая-то пружина и баня опять наполнилась её негромкими ахами и вздохами. Лежать было неудобно, хотелось податься навстречу и Юлька непроизвольно уже начала подмахивать. Некуда было девать руки и она то пыталась погладить деда, то оттолкнуть его, а то начинала судорожно стискивать свои сиськи. Девушка непроизвольно раздвинула ноги шире и опустила их на пол по разные стороны от лавки. Мельком подумалось, что рука у деда ужа должна быть мокрой от её соков. Текла она явно знатно. Однако эта мысль пронеслась по краю сознания и не оставила следа. Весь Юлькин мирок скукожился до одной дедовой руки ритмично двигающейся у неё между ног. Наконец она вздрогнула, выгнулась всем телом, оторвав задницу и упершись лопатками в доски. Вновь упала на лавку, протяжные стоны заполнили всю баню. Иваныч дождался, когда тело в очередной раз обмякнет, с хлюпаньем выдернул огурец и уронил его на пол. Потом положил одну руку на судорожно подрагивающий животик, а другую прижал к
Месть... 
webmaster@3iks.ru