она пришла домой. Талбот сидел на диване в гостиной, уставившись в противоположную стену. Даже не взглянув на неё, он сказал:
— Где ты пропадала? Ты не отвечала на звонки.
— Я выключила телефон.
— Это ещё почему?
— Чтобы меня это не беспокоило.
— Ты что-то хочешь мне сказать?
— Да, конечно. Наверное, можно сказать, что моё возвращение домой в столь поздний час было моим способом навести порядок.
— Ты о чём, объясни?
— Да, конечно, муженёк, дорогой, я обязательно объясню. Объясню, но тебе это не понравится. Я сейчас кое-что принесу, так что не уходи.
Когда она вернулась, в руках у неё был большой конверт. Она села напротив Тала. Посмотрела ему прямо в глаза и сказала:
— Талбот, ты изменяющий засранец, и меня это здорово напрягает.
Он покраснел и поднял руку, чтобы остановить её, продумывая, как бы солгать.
— Побереги дыхание, Талбот, у меня есть все необходимые доказательства. Ты сам виноват, что тебя поймали, Талбот. Тебе следовало хранить свои презервативы где-нибудь в другом месте. Я нашла их, когда хотела спрятать юбилейную открытку в твой чемодан перед последней поездкой. Мы с тобой оба знаем что не пользуемся ими, поэтому мне было интересно, почему они у тебя. Как долго это продолжается, Талбот? Впрочем, не важно. Как только я их нашла, я начала задаваться вопросом, изменял ли ты мне только во время поездок или делал это и дома? Я следила за тобой в один из вечеров, когда ты сказал, что работаешь допоздна. Да, я была на другой стороне улицы, наслаждаясь зрелищем полуголой рыжей девки, открывшей дверь в номер 102 и впустившей тебя. Поэтому я наняла частного детектива, чтобы он проследил за тобой и выяснил, что ещё ты выделываешь.
— Это его рапорт, Талбот, и в нём говорится, что ты был очень, очень плохим мальчиком. Теперь твоя очередь, Талбот, что скажешь?
Несколько секунд он молча смотрел на неё, а потом спросил:
— И что теперь?
— Это зависит от тебя, Талбот. Во-первых, послушай, что я уже сделала. Я встречалась с адвокатом, многое обсуждала с ним и много узнала. Например, знаешь ли ты, что независимо от того, кто является потерпевшей стороной, первая сторона, подавшая на развод, оказывается активной стороной до тех пор, пока суд не вынесет решение? Это значит, что независимо от того, кто кого обманывал, если бы ты утром вызвал адвоката и подал на развод, ты мог бы получить запретительный судебный приказ не пускать меня в дом до тех пор, пока я не найду адвоката и не оспорю его. Так что мне пришлось нанять адвоката, который сработает первым.
— Так вот что я сделала, Талбот. Назовем это упреждающим ударом. Документы уже готовы, и если я не позвоню адвокату завтра в восемь тридцать утра, он подаст документы, как только в девять откроется суд. Это значит, что завтра в это время ты будешь жить где-нибудь в мотеле. Тебе придется заплатить за номер кредитной картой, потому что сегодня днем я вычистила сберегательные и чековые счета, опустошила сейф и обналичила шесть депозитных сертификатов. Осталось только решить, позвоню я адвокату утром или нет.
— Ну и что я должен сделать?
— Ты тот, кто привёл нас к этому, Талбот. Разве ты не задумывался о том, что будет, если я узнаю? Зачем ты это сделал, Талбот? Разве я не была хорошей женой? Разве я недостаточно любила тебя? Разве я недостаточно хороша в постели? Почему, Талбот, скажи мне, почему?
Он опустил голову и долго молчал, а потом сказал:
— Дело не в том, что ты сделала или не сделала, Корри, а во
Сладкий вечер 
webmaster@3iks.ru