Наташа стояла в темноте. Поезд грохотал по рельсам, перестукиваясь колесами. Состояние было странное. Ничего не болело, но навалилась какая-то пустота. Этот самый секс, которого она так жаждала и боялась одновременно только что произошел с ней. Этот самый первый раз, который должен был получить самый любимый, избранный, единственный только что получил в грязном грохочущем тамбуре вагона... кто? Она ни то что имени его не знала, она даже ни разу не увидела его в темноте. К горлу подкатил ком, но слез не было. Что за идиотка! Как только испугается, то и сказать ничего не может. Они ведь даже не угрожали ей, не пугали её. Но она как покорная овца сама всё сделала. Что делать? Стоять здесь и жалеть себя? А если сейчас ещё кто-нибудь придет? Она ведь опять даже закричать не сможет. Да что закричать? Она даже сказать ничего не сможет, а будет покорно делать всё, что скажут.
Тихонько выскользнула из темного тамбура. Прислушалась. В купе галдели студенты. Проскользнула мимо них в свое купе, хотела уже было также тихо улечься на свою полку, как встретилась взглядом с Юлькой.
— Пипец! – только и смог сказать я, когда Юлька остановилась, переводя дух. Мы так и валялись в кровати. Член, измученный поглаживаниями и моим сопереживанием первокурсницам, тоже валялся.
— Да ладно, заяц! Чего ты переживаешь? Так у нас девочек тоже бывает. Хватит грустить! – Юлька потрепала меня за член и поцеловала в губы.
— Не знаю. Для меня Наташка такая оторва была. А у неё вон как.
— Да, многие так думают. Это защитная реакция, а сама трусиха. Хотя это поначалу она страдала и мне жаловалась, когда её где-нибудь зажимали, а она и пискнуть боялась. А потом мне кажется она удовольствие от этого стала получать. Вроде жалуется, а у самой глаза блестят. Помнишь анекдот?
— Какой?
— Ну, когда там всех насиловали, кроме Мариванны, которая не хотела. Так вот с ней наоборот. Как ни дискотека или собирушка какая-нибудь, только отвернёшься её или тискают где-то в углу или трахают уже. А потом жалуется мне, что не хотела, просто испугалась и не знала, что делать, когда приставать начали.
— Так может она так сама к ним и лезет?
— И да, и нет. Если её красиво клеить начинают, уговаривать или приглашать куда-то – она не даёт. А если быдло какое-нибудь сразу к делу приступает «не отходя от кассы» - отказать не может. Из-за неё и мне доставалось частенько....
— Это ты жалуешься или хвастаешься? В каком смысле доставалось?
— Всяко бывало. Иной раз впряжёшься, и сама не рада потом, что влезла. А с другой стороны есть что вспомнить. Хорошо, что ты у меня такой. Я ведь кроме как с Наткой и не разговаривала об этих своих приключениях ни с кем. А теперь с тобой как будто заново всё проживаешь, особенно когда ты ласкаешь меня.
Юлька залезла на меня, принялась целовать меня и своей горячей расселиной тереться о мой инструмент. Вроде он и измучен уже был долгим стоянием, но как только почувствовал рядом свою подружку, стал быстро надуваться. А когда моя любимая решила, что он достаточно выпрямился, чтобы втиснуться между её влажными створками – покрутила попкой прицеливаясь и безошибочно одним движением насадилась на член.
— Оххх! – выдохнула она мне в ухо стон наслаждения, - как же я люблю тебя, сладкий мой заяц! Что тебе рассказать? Я как раз вспомнила как мы с Наткой встряли в клубе, когда я за неё
Расширение сексуального опыта. Секс без касания. 