моего следующего романа. Я попыталась снова придать своему лицу профессиональное выражение. Давай, Маргарет, вытри слюни с лица и будь внимательна.
— Доктор Хафф, я Стив Блейн, а это моя дочь Виктория.
Я обошла свой стол, чтобы поворковать с ребенком. Не так уж много людей позволяют мне играть со своими детьми. Он смотрел на нее сверху вниз с такой любовью и нежностью. Этот человек казался идеальным, зачем он мог быть здесь?
— Что я могу сделать для вас, мистер Блейн?
— Пожалуйста, зовите меня Стив. У меня необычная проблема. Я не знаю, есть ли у меня раздвоение личности или нет? Я написал дневник или историю своей жизни, если хотите. Вероятно, вам потребуется некоторое время, чтобы прочитать его. Конечно, возьмите с меня плату за это время. Но, пожалуйста, прочтите это, и, может быть, мы сможем встретиться в то же время на следующей неделе? Он посмотрел на меня с таким отчаянием. Черт возьми, я бы отдала ему свою почку, если бы он попросил.
— Конечно, Стив, это будет прекрасно, в то же время на следующей неделе.
В течение недели я читала рассказ Стива. На самом деле я прочитала его по крайней мере пять раз и также посмотрела на фотографии, которые он приложил к дневнику. Нигде в этой истории он не описывал женщин в своей жизни как менее красивых. Я посмотрела на одну фотографию, которая на самом деле была одной из тех семейных рождественских открыток, которые делают люди, и у меня никогда не было бы шанса сделать такую.
На ней был изображен Стив, сидящий с тремя женщинами, двумя детьми и одним грудным ребенком, вероятно, Викторией. Они были изображены сидящими на диване или рядом с ним. Слева от него сидела пожилая женщина, довольно невзрачная, с Викторией на руках. Справа от него была женщина, которая была совершенно уродлива и явно беременна. На полу у его ног сидела женщина в розовой униформе горничной, она тоже была какой-то невзрачной. Она была беременна, и с ней сидели двое детей. Я не могла поверить в эту картину.
Много ночей подряд я вешала эту фотографию на зеркало в своей спальне. Я смотрела на неё и смотрела на свое лицо, смотрела на неё и смотрела на свое лицо. Черт возьми, я была не уродливее женщины справа от Стива. Как же ей так повезло?
Стив снова вернулся на следующей неделе с Викторией. Из его рассказа я поняла, почему.
— Стив, ты говоришь о Звере. Я знаю, что у тебя были плохие времена в приемной семье. Зверь, вероятно, является развитием тех времен. Когда у тебя был последний шок, Зверь проснулся.
Но во всех твоих описаниях действий Зверя, не похоже, чтобы он хотел причинить тебе боль. Похоже, Зверь больше похож на защитника. Я не знаю, является ли Зверь просто скрытым аспектом твоей личности или представляет собой настоящий раскол. Но я думаю, тебе следует перестать демонизировать его. Дай ему другое имя, уважай его.
— Я думаю, ты права, он был моим защитником. Жестоким, но мне это вроде как нравилось. Какое имя ты бы предложила ему дать? Он одарил меня улыбкой. Я почувствовала, как мое лицо потеплело.
— Как насчет Боба? Это дружеское имя. Кто когда-нибудь слышал о монстре по имени Боб?
Он на мгновение закрыл глаза, как будто глубоко задумался.
— Я думаю, Бобу нравится его новое имя.
Он на мгновение усмехнулся. Какой чудесный смех.
— И я почти уверен, что ты ему тоже нравишься, доктор Хафф.
Я почувствовала, как при этих словах мое лицо покраснело. Большинство моих пациентов даже не смотрели мне в
Шёпот( 1- 5) 
webmaster@3iks.ru