так, дай мне что-нибудь, чтобы я вытерлась, - сказала мама, протягивая руку. Я схватил полотенце и протянул ей. Когда она вытерла ложбинку между грудями, белый хлопок платья стал почти прозрачным. - Мне нужно переодеться, - сказала она, снимая очки и вытирая их.
— Ты могла бы... - тут я сглотнул, не веря себе, что собираюсь сказать это... Переодеться здесь?
— Что? - спросила мама.
— Ну, это было бы... это имеет смысл для... для фотографии, - сказал я. - Теперь это своего рода история... ты возвращаешься домой... раскладываешь продукты... пьешь... проливаешь... проливаешь воду на платье. – Мы оценивающее смотрели друг на друга. - Жаль заканчивать на этом, мама, - сказал я.
Она перевела взгляд с меня на камеру, на свое промокшее платье и обнажившееся декольте и снова на меня.
— И больше эти фотографии никуда не пойдут? Ты обещаешь? - спросила она после самых долгих десяти секунд моей жизни.
— Обещаю, мама, - честно сказал я.
Я снова начал фотографировать, как она медленно расстегнула пояс на своей тонкой талии и бросила его на пол. Она расстегивала все новые и новые пуговицы на своем платье... наклонившись вперед, чтобы подчеркнуть ее большие сиськи, даже когда ее об этом не просили... прежде чем медленно снять его с одного плеча, затем с другого. Оно скользнуло вниз по ее фантастическому телу, пока не собралось в кучу, упав в лужу у ее ног. Она стояла в белом кружевном лифчике, таких же кружевных стрингах и туфлях на каблуках, и позволила мне запечатлеть все это на камеру.
— Господи, мам, - вздохнул я. - Ты чертовски горячая штучка.
— Ты повторяешься, - сказала она со смехом.
— Это... это очень хороший бюстгальтер, мам, - сказал я.
Она посмотрела вниз, а затем быстро подняла руки, прикрывая соски, когда поняла, что вода сделала тонкое кружево прозрачным.
— О боже... это больше, чем я предполагала, - рассмеялась она.
— Так почему бы и нет... сними его, мам? – попросил я. - Я о том, что он все равно просвечивает, так что не похоже, что я уже не видел... ну, ты знаешь... и есть фотографии.
Она посмотрела на меня, прикусив нижнюю губу.
— Не знаю, Бобби. Походить топлес перед сыном не входило в мой список дел на сегодня.
— Давай, мам, - сказал я. - У тебя потрясающая фигура и... и ты знаешь, что у тебя отличный бюст. Почему бы не показать его мне?
Слегка покраснев, она медленно потянулась назад и расстегнула лифчик, быстро удержав его на месте одной рукой, пока стягивала бретельки с плеч.
— Это ведь будет нашим секретом, верно? – спросила она.
— Определенно, - сказал я.
Она высвободила руки из бретелек, а затем медленно сдвинула кружевные чашечки, открывая мне свои огромные, идеальные сиськи с бледными и твердоторчащими сосками.
— Господи, мам, - выдохнул я, фотографируя. - Ты могла бы сколотить состояние, став моделью.
Она улыбнулась. – Тебе они... тебе они нравятся? - спросила она.
— Подержи их для меня, мама, - сказал я, ухмыляясь, когда она обхватила свои большие холмики. - У тебя самые лучшие сиськи, которые я когда-либо видел, - честно признался я.
— Ты не думаешь, что они... слишком большие? - спросила она.
— Черт возьми, нет, - быстро сказал я. - Они чертовски великолепны. - Я сделал еще несколько фотографий, на которых она держала свои сиськи. - А ты бы хотела... не могла бы ты поднять одну и, может быть... может, облизать ее...?
Не говоря ни слова, она сделала, как я просил, приподняв правую титьку и наклонив голову. Ее длинный язык
школный фемдом 