в какой-то квартире, что-то говорят, где-то, у кого-то играет музыка, воспринималось все, что в обычном состоянии мы просто не замечаем, для нас этого просто нет. Одновременно, он слышал биение своего сердца, чувствовал движение крови по сосудам, то, как воздух наполняет его легкие. Он ощущал работу своих чакр, движение энергии по каналам. Его сознание расширялось все более, включая в себя то, что до этого для него просто не сосуществовало, так как он не мог воспринять это. Одновременно дыхание становилось реже, как и удары сердца, пока он практически перестал их замечать.
Раньше, много лет тому назад, когда он впервые погрузился глубоко в медитацию, это его напугало, он перестал дышать, просто не было потребности во вдохе, сердце же делало ударов тридцать - сорок в минуту. Тогда Федю охватила паника, и он вышел, нет, просто выскочил, из медитации.
Уже позже он узнал, что это нормальное явление, а в Самадхи, как кульминации всей медитации, у человека практически останавливаются все процессы жизнедеятельности, и он может столетиями, а то и тысячелетиями находиться в этом состоянии, похожем на анабиоз.
Как раз таких Сомати и видел Э. Мулдашев в пещерах Тибета. Да и наш лама Итигэлов из Иволгинского дацана в Бурятии, тому доказательство.
Федя сидел в позе лотоса – Сиддхасане, сознание его растворилось, можно было бы сказать, что его и нет здесь, но одновременно, повсюду было его тотальное присутствие.
Наступила суббота, Иринка стала собираться к подруге, она говорила, что там будет только женский коллектив, и Федор подумал, что он правильно сделал, что не согласился с ней туда ехать.
— Ты куда так вырядилась? – Спросил он ее, глядя на нее с удивлением.
— А что, разве не нравится? – Улыбаясь, сказала она, вертясь перед ним в сексуальном наряде.
На ней была коротенькая черная юбочка, из тонкой кожи, которую они купили ей недавно, а так же яркая оранжевая полупрозрачная кофточка. Под которой, хорошо просматривался бюстгальтер, лишь нижняя часть которого была из плотной ткани, верх же, был полупрозрачным, так что, через него и эту кофточку, просматривался верх ее грудей, закрывая только соски.
На ее красивых, стройных ногах были черные чулки, и завершали все туфли на высоком каблуке, которые, они так же купили ей не так давно.
Свои длинные волосы, она слегка собрала на голове в прическу, заколов красивой заколкой, но их волнистые локоны спадали ей на плечи. Ко всему прочему, она еще и ярко накрасилась.
Ее и без того, большие, пухлые губки, сейчас были еще и ярко – красными, и смотрелись очень сексуально, про такие губы говорят:
— Сосущие губы! Ее большие, выразительные карие глаза были подведены, и она смотрела на него, хлопая своими длинными ресницами.
Ирина, ловя на себе его удивленный взгляд, как бы оправдываясь, сказала:
— У меня отец был таким строгим, что я всю жизнь ходила только в длинных платьях, с убранными в пучок на затылке волосами. Хорошо хоть, что платочек не заставлял одевать, ходила как монашка!
Он всегда говорил:
Распустила Маша косы, а за ней матросы!
Говорил, что:
— Распутных девок, мужики всегда поматросят и бросят!
А распутными он считал, уже тех, кто ходит с распущенными волосами, и в коротких платьях. Ему бы со старообрядцами жить…
Я хоть сейчас-то, могу себе позволить, как все нормальные, молодые девушки одеваться?
— Да, конечно же, но все же…, так броско…
Федор ошарашено рассматривал ее,
— Ты прямо как на панель собралась!
Ирин, если там одни девушки будут, то зачем тебе так броско одеваться?
А что, девчонки всегда так одеваются, хвастают друг перед другом нарядами, ну вот, наконец-то и я могу выглядеть перед ними достойно, а
Бабушкино. Акт 3 
webmaster@3iks.ru