прикоснулась к раздвоенному персику, успевшему испустить порядочную порцию вязких выделений. Каждое действие, каждое движение руки было подчинено однажды установленному нерушимому порядку. Марина сняла пиджак и, изнемогая до дрожи, аккуратно развесила его на спинке кресла. Последним делом она сняла трусики и пока еще бесстрастным движением убрала их в стол.
Все готово. Марина, наконец, опустилась в кресло, закинула ноги на стол так, что расстояние между бедер не мешало свободному движению ладони. Только теперь она отпустила воображение с тормозов. Это могло происходить где угодно: в лесу, в этом самом кабинете, на приеме врача, когда же фантазия претендовала на воплощение в действительность, Марина представляла себя в ванной. Прямо в одежде она ступает на дно эмалированной ванны и опускается на колени, потом опирает попку на пятки и - о, фанфары - появляется он. Костя молча взбирается в ванную и становится перед ней.
Марина в кресле уже дала волю рукам и те самовольно кругами подбираются к самой чувствительной области. Даже поглаживание внутренних поверхностей бедер способно принести неимоверное удовольствие. Вот, Костя в ее воображении, надменно глядя сверху, расстегивает штаны. Пуговица за пуговицей, эти секунды вызывают особенное томление и, наконец, появляется набрякший, но не затвердевший пенис. Воображение рисует средний экземпляр с красиво очерченной, обрезанной сливовидной головкой, а снизу волосатую мошонку с тяжелыми яйцами. Марина облизнулась и провела пальчиком возле больших половых губ.
Первый вздох, первое вздрагивание. Молодой человек направил свой орган и сперва слабая и неустойчивая, потом упругая и звонкая, на грудь Марины полилась струя прозрачной как вода мочи. Поток бил по обнаженному участку кожи, теплая струйка подбиралась в ложбинку и стекала между грудей. Женщина ликовала, мокрая блузка прилипла к телу, а опьяняющий запах ударил в нос. Напор все не спадал, Костя без специального дозволения принялся водить членом из стороны в сторону и струя достигла сначала шеи, потом брызги коснулись гордого подбородка, пока, наконец, не обдали лицо.
Это было унижение, прекрасное и возбуждающее. Моча обжигала щеки, нос, закрытые веки. Марина от избытка чувств накрыла пальцами промежность и прижала их к чувствительным половым губкам, что совсем недавно научились расцветать как прекрасные лепестки. Сильное чувство требовало новых ритмичных прикосновений и от этого становилось еще сильнее, почти невыносимым. Женщина неистово задвигала во влагалище мокрыми пальцами, без разбора она пыталась втиснуть их, лишь бы затушить нечеловеческую жажду плоти.
Струя мочи упруго била в лицо, смещая эпицентр по щекам и лбу. Тут она открыла ротик так широко, как могла и прозрачная струя коснулась языка, подарила свой настоящий вкус и обласкала небо. Марина глотала и захлебывалась, потом выпускала мочу изо рта и сжимала губы. Жаждущая пизда уже сама извергала потоки разжиженной, пахучей смазки. Чем сильнее Марина стремилась продлить удовольствие, балансирую на пике наслаждения, тем настойчивее влагалище требовало несдержанных ласк.
Вот струя мочи ослабла, мокрая блузка повторяла очертания грудей и напряженных сосков. Костя небрежно стряхнул пенис и брызги разлетелись на лицо, Марина изнемогала. Она выгибала спину, прижимаясь затылком к спинке кресла, ее руки беспорядочно порхали вдоль разверзнутой щели, ласкали груди, шею лицо. В неистовстве Марина дрожала, истекала и горела жаром. Ее лицо раскраснелось, дыхание сбилось и, раздвинув тонкие губы, она как выброшенная на берег рыба ловила воздух.
Пик напряжения был пройден, облегчение наступило внезапно. Наступила звенящая тишина. Вдруг легкость охватила все тело, мускулы ослабели и Марина бессильно расплылась в кресле. Мысли еще долго не могли обрести порядок, а чувство стыда сюда давно не возвращалось, в душе ему больше не было места. Алена неподвижно стояла у окна. Низкое, серое апрельское небо навевало тоскливые размышления.
Борька и его мать 
webmaster@3iks.ru