Энн не могла этого вынести. В конце концов, когда внизу все стихло, она рискнула выйти. Гул детских разговоров резко оборвался, когда она вошла в комнату.
— Вы все уже поужинали?
Дети молча смотрели на нее. Наконец Сара нарушила молчание.
— Мама, ты ведь знаешь, как пострадал папа?
— Я понятия не имела, что он в больнице.
Снова воцарилась тишина, и все, кроме, может быть, маленького Пита, признали, что отсутствие отрицания равносильно признанию. На этот раз его прервали рыдания Пита. Энн поспешила к нему и обняла.
— Что случилось, милый?
— Мне было больно видеть, что папе так больно. У него сломаны ребра, сломан нос и подбиты два глаза.
Энн в ужасе отпрянула от того, что не смогла предотвратить. Наступившую тишину заполнил Майк.
— Почему ты обидела папу, мама? Что он с тобой сделал?
Ответ Энн был чисто рефлекторным.
— Он ничего мне не сделал.
Слишком медленно она осознала, что в очередной раз не смогла отрицать, что именно она причинила боль Дейву. В глубине души она винила себя. Она прогнала детей спать и практически напилась до потери сознания. На следующий день Донни отказался обсуждать Дейва на работе, но предложил обсудить это позже в их обычном мотеле. Расстроенная, Энн согласилась. Как только она подошла, он попытался приласкать ее, но она огрызалась на него, пока он не остановился. Он только пожал плечами, когда она спросила, какие инструкции он дал своим головорезам. Когда она описала травмы Дэйва, Донни не проявил ни интереса, ни сочувствия. Она выскочила из кабинета и вернулась за две минуты до него. Напряженность между ними в течение оставшегося дня была очевидна всем в радиусе 100 метров.
В тот вечер она не волновалась, когда детей не было дома раньше нее. Опять же, ее родители высадили их, но как только они почувствовали запах готовящегося ужина, они ушли, не сказав ни слова. Все дети давали односложные ответы на любой ее вопрос. Всякий раз, когда она входила в комнату, где они находились, разговоры прекращались.
На следующий день на работе все еще было холодно и очень неуютно. В тот вечер в своем пустом доме она просто сидела за кухонным столом и размышляла, как выйти из тупика с детьми. Она была так глубоко погружена в свои мысли, что едва заметила, как вернулись ее дети, а когда не было ужина, Сара и Майк готовили еду вокруг нее. Она очнулась только тогда, когда Сара шумно поставила перед ней тарелку. Она ела одна на кухне, а дети сидели перед телевизором. Она просто не могла вынести этих обвиняющих взглядов. Она содрогнулась при мысли о том, чем Дэйв забивает им головы.
После очередного холодного рабочего дня она вернулась домой, в шумный дом. В дверях ее встретила мать.
— Ты собираешься сегодня кормить своих детей?
— Конечно, мама...
— Хорошо, - перебила ее мать и вышла из дома. Энн обернулась и увидела Пита, который нес вверх по лестнице тарелку с сыром и печеньем.
— Эй, наверху нет еды, ты же знаешь.
— Папа голоден, - бросил Пит через плечо, продолжая подниматься по лестнице. Так Энн узнала, что Дэйв дома. Она занялась приготовлением ужина, время от времени поглядывая на лестницу. Это было всего 13 шагов, но это была психологическая пропасть. В любой момент один или двое детей находились наверху. Сара взяла у Дейва еду. Когда они сидели за обеденным столом, Пит невинно спросил: - Если папа ничего тебе не сделал, почему ты его обидела? Почему ты не хочешь с ним поговорить? На это у Энн не нашлось ответа. Когда Сара начала объяснять Питеру понятие
Полуночные игры 