Даже прожив вместе четыре года, а затем поженившись четырнадцать лет назад, мы продолжали заниматься любовью пять или шесть раз в неделю. То, что в доме было четверо детей, нас не останавливало. Жизнь была прекрасна, а теперь вот это.
Я не мог встретиться с Дот, когда вернулся домой. Один взгляд на мое лицо, и она бы поняла, что что-то не так. Чтобы избежать этого, я сказал ей, что у меня проблемы на работе, и мне надо сделать ее дома до следующего утра. Затем я вошел в комнату, закрыл дверь, сел за стол и уставился в стену.
После часа или двух попыток разобраться в том, что сказал мне доктор, жалости к себе, я наконец вырвался из замкнутого круга. Я не был трусом, никогда им не был и не собирался им становиться. Я достал «Желтые страницы» и начал искать врачей. Я составил список из полдюжины или около того позиций и положил в свой портфель. Я хотел получить второе, третье, четвертое и, может быть, даже двенадцатое мнение. Одного мнения для меня было определено мало.
Список был составлен, настало время решить, что делать дальше. Я вышел из комнаты и пошел искать Дот. Если доктор был прав, у меня скоро не будет так много возможностей. Она была на кухне, мыла посуду, и я схватил ее за руку и сказал: «Женщина, у меня есть потребности», и утащил ее в спальню, где мы натрахались до изнеможения.
Спустя две недели суд присяжных был собран. Пять разных врачей сказали мне одно и то же. Отрицать это дальше было невозможно. Мне от этого не спрятаться, не убежать. Единственное, что оставалось сделать, это принять все лицом к лицу, сесть с Дороти и рассказать ей. Это было самой сложной частью плана. Нам было хорошо вместе. Мы идеально подходили друг другу, как рука в перчатке. Все говорили, что мы идеальная пара. Все говорили, что хотели бы быть похожими на нас.
+++++
Я взял выходной, чтобы поговорить с Дот, пока дети были в школе. Я не хотел бы чтобы она нас прерывали. Это довольно сложно не отвлекаться, когда Алиса входит в комнату со словами: «мамочка, Джош ударил меня» или, может быть, Мэри: «мамочка, ты поможешь мне одеть мою куклу?» или Кевин захочет, чтобы я показал ему, как зашнуровать его бейсбольную перчатку.
Я не мог подобрать слов. Я сидел и смотрел на женщину, заставившую мою душу петь, и не мог заставить себя выговорить и слово.
— Что это такое, Джорджи? К чему все это? Давай, Джордж, что такого важного, что тебе пришлось остаться дома, чтобы поговорить со мной?
Было тяжело, но я наконец глубоко вздохнул: «Две недели назад врач сообщил мне очень плохие новости. Я не поверил в них, поэтому пошел к другому врачу и получил альтернативное мнение. Я ему не поверил тоже, но после того, как еще три доктора провели анализы, я должен признать факты. Я не могу это отрицать и верить, что это пройдет, потому что этого не произойдет. Оно есть, оно злокачественное и оно убивает меня».
— Боже мой, Джордж, что это, рак?
Своего рода Дороти, но то, что у меня оно хуже рака. Рак разъедает тело. То, что у меня, бесконечно хуже, потому что оно разъедает душу. Когда я проходил ежегодный медосмотр, они обнаружили затемнение на моей простате. Сделали кучу анализов, и когда они вернулись, доктор, который был знаком с моим спортивным прошлым, сказал, что, должно быть, трудно не иметь сына, который бы пошел по моим стопам. Я спросил его, что он имел
Илья Львович. Наша новая встреча. Страсть (16) 
webmaster@3iks.ru