машины к входной двери дома. Она шаталась, шла неуверенными шагами и, прежде всего, раскачивалась из стороны в сторону до такой степени, что каждый раз рисковала вырваться из моих объятий и соскользнуть на землю... Она громко смеялась, отрывисто, беспорядочно, с резкими вариациями голоса, меняющими тональность смеха смеха, от басистых перекатов до тонкого повизгивания. Как и следовало ожидать, ей не удалось напрямую пересечь хотя бы две ступеньки крыльца. Пропустив первую, она чуть не рухнула на маленькой террасе и догнала столб у входа, поддерживающий козырёк. Слава богу, этот столб поддержал Марину, когда она рухнула на него всем своим телом, и который она обняла двумя руками. Эта ситуация, когда она чуть не свалилась на пороге собственного дома привела к тому, что Марина искренне развеселилась. Цепляясь теперь за столб, запрокидывая голову и опасно раскачиваясь взад и вперед, она от души смеялась. В то же время Марина пыталась объяснить своё состояние мужу, который был больше ошеломлен и раздосадован произошедшим, чем рассержен.
— Ты знаешь, мой дорогой, я, должно быть, слишком много выпила, и скажу тебе честно... Я могу сделать это с тобой... Я с....
Слова с трудом слетали с языка Марины и складывались в предложения, в значительной степени неясные и непонятные человеку, непосвящённому в события этой ночи... Её короткие и растрепанные темно-рыжие волосы придавали ей вид ребёнка, вернее, очаровательной женщины-ребенка, которому можно было простить всё, любую шалость!
— Я слишком много выпила, - продолжила она между двумя сильными раскатами смеха, - но я была очень мудрой и порядочной женщиной, понимаешь ... Это был вальс, от которого у меня закружилась голова. .. О, ла ла. .. этот вальс! Но это ничего, понимаешь! Я всё ещё очень довольна сегодняшним вечером...
Борис спокойно смотрел на свою пьяную жену, видно, такой спектакль ему уже приходилось видеть не один раз. Мы с Андреем переглянулись. Муж, похоже, не догадывался обо всём, что его жена приняла в пещерку между своих прекрасных бёдер сегодня вечером, ни о том, что она держала своими тонкими ручками и нежными пальчиками, ни о том, что прошло между её довольно чувственными губами... Однако я боялся, что одно неверное слово, сказанное в этих очень неопределенных условиях, может подать сигнал тревоги и разбудить ревность мужа.
Но тут уже Марина вовремя разрядила обстановку. Трясясь от смеха, цепляясь за столб, она мастерски, художественно пукнула, и раскат этой художественной трели в исполнении её попочки мгновенно донесся до нас в холодной утренней тишине. Это забавное событие лишь удвоило раскаты её смеха ... Она чуть не согнулась пополам от смеха. Следом Марина испустила второго пердуна, такого же громкого, как и первый, но который длился дольше, так как он эхом отозвался в конце двора .... Потом последовала еще одна серия, и в розарии возле дома зазвенели капли росы на бутонах роз в утренней мгле... И ещё один залп! Самый долгий и громкий, как мне показалось. Марина больше не могла смеяться. Я боялся только одного, заметив, что увлеченная смехом и трелями ниже пояса, она подтянула платье вверх для облегчения выхода газов и показала всем присутствующим свою хорошенькую попку, и если бы она приподняла платье ещё немного выше, то сразу бы оповестила мужа об отсутствии трусиков на ней! Итак, прекрасная Марина стояла на крыльце дома, привычно обхватив руками шест, наклонившись вперед, и, несмотря на её опьянение или благодаря ему, она всё еще была такой же красивой и желанной, по-детски трогательной, чувственной... Захватывающей и такой хрупкой... Она дрожала от неконтролируемых толчков, её дыхание прерывалось от
Воспоминания 14-я часть 
webmaster@3iks.ru