знаю. Я его спрошу. Эй, куки, ты не хочешь, чтобы этот жеребец меня оплодотворил? Крикни один раз, если «да» и пятьдесят раз, если «нет».
Оба актера на кровати посмотрели на свою жертву и улыбнулись. Теперь Джон был совершенно вялым. Ему никогда не удавалось заставить Лин так стонать и кричать, как сейчас. Он никогда еще не видел лица, столь искривленного в экстазе, как сейчас у Лин. Его чувство неполноценности было всепроникающим. Он задавался вопросом, будет ли у него когда-нибудь снова эрекция.
Лин почувствовала, что Саймон снова приближается. Она толкнула его на спину и оседлала в позе обратной наездницы. Она позаботилась о том, чтобы Джон получил наилучший вид на то, как плоть Саймона скользит внутрь и наружу из ее мокрой половой щели, в то время как сама вальяжно управляла темпом и заставляла свой прирученный член тереться о ее точку G. После нескольких славных минут этого она заметила, что глаза Джона опущены. Это полное поражение побудило ее увеличить темп, и после крика: «Обрати внимание, Джон, шоу только что началось», она закрыла глаза, задрожав в очередной кульминации...
Саймон использовал ее временное истощение, чтобы перевернуть ее на живот, поднять на колени и погрузиться в нее в собачьем стиле. Вскоре она снова задыхалась и кричала. Казалось, это продолжалось минут десять. Десять минут очевидного блаженства для Саймона и Лин. Десять минут пыток для Джона. Любовники часто оборачивались, иногда показывая Джону в профиль, как спариваются люди, иногда — крупный план лица в разгаре сильного удовольствия. Наконец, сверхчеловеческое усилие Саймона больше не могло продолжаться. С могучим ревом он выстрелил глубоко внутри Лин, что вызвало у нее новую кульминацию, полную криков блаженства...
Все мысли Джона о том, что шоу окончено, быстро развеялись. Лин была полна решимости потратить все пять часов. Она снова принялась работать над Саймоном своим ртом, вынимая из своего арсенала новые трюки. Она намеренно повернула свою расширенную половую щель в сторону молчаливого Джона, чтобы тот мог наслаждаться видом семени Саймона, стекающего по ее ноге. После десяти минут. Лин была разочарована в своих усилиях. Пришло время разыграть туза. Она посмотрела прямо на Джона.
— Давай, Саймон. Разве ты не хочешь моей задницы?
Этот вопрос вызвал два эффекта. Один из них — обеспечил возвращение новой жизни члену Саймона. Второй проявился в том, что заставил голову Джона приподняться. Увидев, как Лин лезет в ящик прикроватной тумбочки за смазкой, он сделал все, что мог, чтобы выразить свое неодобрение. Его приглушенные крики «НЕТ» добавили так много тряски, что стул начал двигаться по комнате. Это было непростительно. Сколько раз он умолял Лин о ее заднице? Ровно столько же, сколько она говорила ему забыть об этом. Лин просто улыбнулась его слабым, разочаровывающим попыткам. Она встала на четвереньки и представила свою задницу Саймону, протянув ему смазку, все время глядя на Джона.
Со своей точки зрения Джон не мог видеть члена Саймона, в тот момент как тот лишал Лин последней девственности. Однако он смог заметить точный момент. Лин наклонилась вперед, пытаясь убежать, издав резкий крик. К этому моменту Джон был измучен и все еще не двигался. Он также впервые потерял контроль над выражением своего лица, и оно выражало именно то, что он чувствовал. Лин открыла глаза, когда Саймон установил устойчивый ритм. Она увидела лицо мужчины, потерявшего свою мужественность. А он увидел женщину, которая явно испытывала боль, но с радостью терпела ее, чтобы пожинать награду за его уничтожение. Она злобно ухмыльнулась.
В этот момент Джон понял, что они расстались как пара. Никакие отношения не могут выжить,
Фотосессия закончилась минетом 
webmaster@3iks.ru