одной из изумрудных ленточек, затеребили зелёную ткань, явно безотчётно пытаясь проникнуть внутрь.
— Выключить?.. — Джерри растерянно повернулся к ближайшей камере Робби.
— Все показатели в норме, — прокомментировал растерянно кристаллический мозг. — Что бы ни происходило с Никки сейчас, это связано с сущностью ретранслируемого в её разум опыта, а не с ошибками в процедуре.
Хрустальноволосая девушка снова содрогнулась всем своим телом в гробу, синие глаза её распахнулись, они безумно светились. Вздрагивая как припадочная, сфокусировав еле взгляд на своём паладине, она простонала хрипло:
— Не... в-выключа-ать...
Бёдра её раздвинулись и сдвинулись снова, пальцы проникли за ленту и затеребили ускоренно заветную плоть. Воспоминание за воспоминанием, каскад за каскадом, позор за позором, всё это клокочущей жаркой лавиной вливалось в неиспорченный ранее нежный мозг Никки, вызывая всё новые содрогания её стройного тела и заставляя её ротик открыться в очередном беспомощном стоне.
Оргазм.
Новый оргазм.
Застонав глуше прежнего, отчаянно вскрикнув, Никки просунула руку под ленту трусиков уже до предела — и захихикала мелко-мелко под растерянным взором Джерри.
Её подчиняли, унижали, уламывали, уговаривали, обманывали, торговались. Её ставили на коленки, её ставили раком, её попку, губки и язычок использовали не по контрактному назначению. Она выполняла самые развратные пожелания тысяч хозяев, пользующихся условной наивностью программно урезанного рассудка с подростковым профилем поведения, она была их рабыней, она исповедовалась перед ними в самых грязных фантазиях и сочиняла при этом фантазии ещё более грязные.
Голова Никки откинулась с силой назад, ударившись чуть о ложе. Рука её заизвивалась, задёргалась в трусиках пуще прежнего, движения её пальчиков стали почти истерическими.
«Что я творю».
Осознав, что самоудовлетворяется перед Джерри, что делает это прямо перед собственным Львом, девушка попыталась было на миг остановить свои пальцы — но тут же её накрыло через нейроиндукторы новой волной, обжигающая порция воспоминаний заставила её опять застонать, а движения пальцев — ускориться.
«Нравится быть шлюхой и блядью пред близкими, девочка?» — прозвучал в её черепе голос какой-то клиентки, одной из тысяч и тысяч клиенток, сумевших воспользоваться незадокументированными возможностями браслета.
Шлюха.
Блядь.
Коллективная секс-рабыня почти всего человечества.
— Ооо н-не-е-е-еет... цефеиды и карлики, квазары и Новые, нет, нет, нет, нет, нет, нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет...
Взвыв в стеклянном «гробу», вытянувшись всем своим телом так, что вскинутые ступни чуть было не разбили дальний край ложа, Никки Гринвич засмеялась горько вполголоса. И тут же — снова сладко содрогнулась, из уст её вырвался новый полустон-полукрик, а свободная рука её нырнула под верхнюю ленту и принялась бессовестно ласкать грудь.
— Да!.. О щель Кассини, да!.. — шептала пересохшими губами дрожащая, сошедшая почти что с ума от похоти и вожделения девушка. — Ка-а-а-ааа-ааааак... здо-о-о-орово...
Она всхлипнула.
И улыбнулась, улыбка её несла мало в себе здравомыслия. У Джерри, следившего за происходящим с отвиснувшей челюстью, что-то ёкнуло внутри, девушка же в «гробу» блаженно зажмурилась, вся задрожала и отдалась с удовольствием новой волне мозгоразрывающих безумных оргазмов.
Королева Николь искренне в этот момент любила всё человечество.
План 
webmaster@3iks.ru