не прикасалась к нему, и каждый раз убирала свои руки от его промежности.
Вернувшись в лагерь мы увидели как возле главного здания стоит машина. А возле неё и Екатерина с мужем и двумя рослыми парнями.
Она заметила нас, но никак не отреагировала. Продолжая разговаривать с крупным и высоким лет сорока мужиком.
— Быстро она переоделась. Наверное бежала сюда сломя голову, — прокомментировал Пашка.
От лагеря до озера и впрямь было минут десять ходьбы, не меньше!
Мы остановились не далеко от них и принялись обсуждать, что будем делать дальше. И краем уха слушали разговор нашей вожатой и её мужа.
— Кать, давай я отвезу детей, а сам вернусь к тебе. Заночую и завтра обратно к ним? — спросил женщину муж.
Она повернула голову и увидела, что мы стоим неподалёку и что то обсуждаем.
— Олег, ну что ты мальчишек одних оставишь в конце концов? А если что-то случиться? Нет-нет! Давай я сама через недельку вернусь домой и вместе поедем куда захотите.
Один из сыновей подошёл к матери и мы увидели как он незаметно пялился на её зад как и мы.
— Мам, ну может тогда я с Серёгой останемся с вами? А завтра на рыбалку? — предложил тот, что то и дело косился на нас стоя у машины со скрещёнными руками.
На мгновение она задумалась и стала поправлять свои густые темные волосы.
— Ну ладно! Хорошо! Уговорили! Спать будете в другой комнате, — наконец тяжело выдохнула она.
Братья переглянулись и улыбнувшись ответили одновременно:
— Как всегда...
Они подобрали сумки из машины и направились в след за матерью. Которая шла с их отцом даже не посмотрев в нашу сторону.
Как мне показалось, эти оба во всю глазели на обтянутые джинсами бёдра своей матери. Похоже парни как и мы мечтали и фантазировали о своей родительнице.
Из нас всех больше всего расстроился Мишка. Он всю дорогу до бунгало бубнил себе что то под нос, пока мы идя следом троллили бедолагу.
В этот вечер все немного засиделись до поздна. И когда уже нужно было ложиться спать. Мишка словно ожил и предложил нам тайком прокрасться к окнам Екатерины и посмотреть как возможно её в этот самый момент натягивает муж.
В итоге на эту затея подписались только я и Пашка. А Ботир с Реймиком решили лечь спать и не заниматься ерундой посреди ночи.
Выйдя на улицу мы осторожно рысцой перебегали от одного бунгало к другому. Пока наконец не уперлись в главное здание, где были комнаты персонала лагеря.
— Ну и что теперь? Где её окна? — спросил Пашка разведя руками по сторонам.
Но Миха не терял надежды, продолжая заглядывать в каждое окно на первом этаже. Пока абсолютно случайно не увидел мужа Екатерины.
Он лежал животом кверху и громко храпел.
— А где Катя? — спросил он вслух толи нас толи сам себя.
На улице была кромешная тишина. Разве что сверчки да грубый мужской храп нарушали эту гармонию.
— Стойте... вы слышите!? — дернул за плечо я их обоих.
Мы замолчали и стали все вместе вслушиваться в темноту.
— Стон... бабский, — сказал Мишаня в пол голоса.
— Ну понятно что не мужской, — ответил на это ему Пашка и еле сдержал смех.
Мы немного сдвинулись влево на звук, который исходил прямо из соседнего окна.
Первым заглянул я...
Свет в комнате был включен. И прямо на кровати двое молодых хвощей трахали раком свою раскошную мать.
Вслед за мной в окно заглянули и пацаны.
— Псц! — тихо сказал Миха прикрыв свой рот ладонью.
А Пашка даже ничего и не смог по-видимому выговорить.
Мы стояли впритык к окну, которое вдобавок ко всему еще было и
Турецкий пляжный фотограф 