— Ну что народ? Думаю у каждого тут есть что рассказать, — довольно заявил развалившись на койке Пашка.
Мы переглянулись и в один голос засмеялись одобрительно закивав.
— Возле лагеря есть отпадное местечко прямо недалеко от озера. Айда туда! Разведем костер и перетрём у кого как... и с кем прошел этот год, — предложил Реймик.
Вплоть до самого вечера мы шатались по все территории лагеря и с наступлением темноты отправились незаметно в лес переползя через забор.
Солнце уже зашло и только благодаря луне можно было хоть что-то видеть.
Мы разожгли костёр и молча на него уставились.
— Кто первый? — спросил Пашка нарушив тишину.
Костер постреливал приятно радуя наш слух. И неожиданно для всех заговорил молчаливый Ботир:
— Ну наверное я начну если вы не против...
Мишаня от удивления даже похлопал в ладоши и одобрительно показал большой палец узбеку.
— Только это останется между нами. Никто не должен знать о том что я вам расскажу, — неуверенно и с волнением сказал нам парень.
На это вы все молчаливо кивнули и тем самым заключив друг перед другом обещание хранить всё в секрете.
— Не знаю как у вас. Но у меня из-за этого отвара вся жизнь перевернулась! — задумчиво заявил нам Ботир и продолжил...
Вернулся я в Питер словно сам не свой. Что даже отец заметил это когда я зашёл в комнату и поздоровался с ним.
— Ну с возвращением! — сказал он развалившись на диване поставив на стол чашку с чаем.
— Привет пап... как вы тут без меня? — спросил я его.
Он улыбнулся и что-то сказал на узбекском...
— Стоп! Ты что не говоришь на своём языке!? — вдруг прервал его Мишаня.
Ботир угрюмо посмотрел на него и недовольно нахмурил свои широкие густые брови.
— Я родился в Узбекистане и мы как и Реймик с родителями переехали в Питер, когда мне было 2 года, — ответил он и продолжил свой рассказ...
— Мама где? — спросил я отца.
— В магазин пошла. Скоро придёт и на ужин нам что-нибудь состряпает. Ты наверное голоден? — ответил он почесав свою мясистую шею.
Я еще немного постоял и перекинулся с ним парой фраз. После чего направился в свою комнату и даже не переодевшись упал лицом на кровать.
— Тук-тук... ты спишь? — голос матери также нежно как и всегда разбудил меня от глубокого сна.
Я перевернулся на бок и увидел маму, которая стола возле моих дверей.
— Привет мам! Ты уже вернулась? — зевая обратился я к ней.
Но она как то странно себя повела...
Сделав пару шагов в мою сторону, мама резко остановилась и пристально уставилась на меня. А приподнятые уголки её губ медленно вернулись в первоначальное состояние.
Мать пристально смотрела на меня и от каждого её вздоха грудь стала заметно приподниматься.
— Мам, всё в порядке? — спросил я её.
Но она словно отморозилась и задумчиво глядела на меня с каким то замешательством. А её левая рука инстинктивно легла на живот в районе поясницы.
— Наргиз! — послышался громкий и хриплый голос отца из соседней комнаты.
Мать мигом пришла в себя и опустив глаза в пол вышла из комнаты не проронив больше ни слова.
Мне уже было знакомо подобное поведение. Ведь на протяжении всего пути от лагеря, многие женщины именно так себя вели, когда я ловил на себе их взгляды. Правда я поначалу не предавал этому особого внимания. Мало ли что!? Может я как то не так был одет или еще хуже, я не вытер нос!
— Ботир! А фото твоей маман есть? — вновь прервал его Миха подкинув еще пару сухих веток
Вера Александровна 