Мое предложение Луизе сфотографироваться с обнаженной грудью сначала ожидаемо встретило отказ. Но после долгих уговоров и красноречивых намеков на то, какое удовольствие и удовлетворение эта фотография могла бы доставить Тому, она наконец-то согласилась. Ослепительная и сладострастная красота ее обнаженности выше пояса была для меня совершенно ошеломляющей. Том был от снимка в полном восторге, который тут же излил в пространном письме своей возлюбленной.
В следующий приход Луизы я попросил ее посмотреть набор недешевых эротических открыток, который приобрел у знакомого продавца на Цветочном рынке у Нотр-Дам (он больше зарабатывал не цветами, а продаваемыми из-под полы порнооткрытками). При этом я, признаюсь, несколько обманул девушку, сказав ей, что я сам делал эти портреты полуобнаженных дам, демонстрирующих свои тайные прелести, по их заказу для любовников и мужей. Для надежности я даже вышел из комнаты на несколько минут, чтобы не смущать ее своим присутствием. Вернувшись, я застал Луизу явно взволнованной и густо покрасневшей. Она молча отдала мне открытки, но уклонилась от позирования в этот день. Мы просто пили кофе и болтали с ней о Томе. Прощаясь, она, смущенно поблагодарила меня за ту сторону фотоискусства, о которой, как она выразилась, и не подозревала.
Когда в студию пришел Том, я искренне признался ему в небольшом обмане Луизы и показал те открытки, рассказывая о смущенной реакции девушки. К некоторому моему удивлению, Том полностью одобрил мои действия. Он написал Луизе очередное пылкое письмо, спросив при этом её впечатление от показанного мною.
В следующий приход Луизы, я дал прочитать ей письмо Тома, прочитав она посмотрев на меня. Я усадил ее в свое большое, глубокое, старое кожаное кресло, стоявшее напротив камеры, и поднял ее платье так высоко, как позволяли корсет или корсет. На ней не было панталон, и поначалу она ужасно покраснела, постепенно уступая. Я хотел, чтобы она положила сначала одну ногу на низкий подлокотник кресла, а затем другую на противоположный подлокотник, затем заставил ее согнутое тело скользнуть вперед к краю кресла, таким образом полностью разделив ее восхитительно хорошо сформированные бедра и открыв до предела ее самые сокровенные прелести. Она высоко подняла свое платье, и самое прекрасное видение в мире открылось моим ослепленным и возбужденным чувствам. Я видел всю долину между ее бедер, покрытую густыми, черными, густо вьющимися волосами. Ее изящные ноги в белых облегающих чулках и сапогах изящно свисали с маленьких, красиво очерченных колен и великолепно твердых, обнаженных бедер. Они были роскошно очаровательны и казались шире, когда лежали на подлокотниках кресла. Я заставил ее обнажить свои большие, упругие и восхитительные груди.
Таким образом, она представляла собой самую восхитительную и сводящую с ума картину, усиленную раскрасневшейся красотой ее прелестного лица и сверкающих глаз. Ее тонкие руки подняли все ее платье и нижнее белье, чтобы дать наиболее полное представление обо всех ее тайных прелестях. Изысканная выемка была отмечена воплощением губ, выделявшихся с увеличенным эффектом от контраста с угольно-черными, вьющимися волосами. Бедро ее округлилось изящными изгибами до великолепных широких ягодиц, которые были так высоко подняты ее ногами, поднятыми над подлокотниками кресла, что розовое, похожее на ямочку отверстие ее нижней дырочки было отчетливо видно: оно было окружено волосами, более пушистыми, но столь же богатыми количеством, как и каждая сторона губ выше. Эта поза также слегка приоткрыла ее похотливо манящий Ким, чья росистая влага отмечала его протяженность.
О том, что было дальше, расскажу тебе в следующем письме завтра или послезавтра. Прости – сейчас я уже опаздываю на важную встречу.
Откровения близняшек 
webmaster@3iks.ru