Повернув голову, Люда коротко кивнула, мазнув по нему расфокусированным взглядом. А вскоре, к огромному Пашкиному восторгу, простонала, дёргаясь и сжимая его корень попой. Кончила! От его члена в своей попе!
— Да ты моя умничка! — вырвалось у Пашки. — Людочка моя!
И, запыхтев, вскоре наполнил свою подругу с задней дверцы.
Они полежали, не размыкаясь, восстанавливая дыхание.
— Вылезай, — шевельнулась Люда попой. — Было приятно, но сейчас уже перебор... Надо отдохнуть.
Пашка вышел из неё. Люда сжала ягодицы, прижала ладонь к попе.
— Ну что, артиллерист, — измученно улыбнулась она, глядя на него, — доволен? Растерзал мою попу...
— Доволен, — кивнул Паша, целуя её. — Знаешь, а я читал, что если часто это делать, то совсем не больно будет.
— Успокойся, — шлёпнула его по плечу свободной рукой Люда. — Часто, ага. Мне бы после одного раза в себя прийти.
— У тебя получится, — ободряюще успокаивал её Пашка, улыбаясь. — Ты же у меня самая-самая.
— Подлиза, — сказала Люда, сползая с дивана так, чтобы ничего не просочилось...
Говорят, что человек предчувствует беду. Если и так, то Пашка не был из их числа. Солнечным летним утром он, поцеловав Люду, вышел на работу.
— Эй, дружище, — услышал он.
Обернувшись, он увидел незнакомого парня, подходившего к нему. Тот улыбался, держа в руке какую-то бумагу.
— Да? — спросил Пашка.
— Тебе привет просили передать, — сказал парень, показывая бумагу. На большом снимке издалека были сфотографированы целующиеся Пашка и Люда. В голове мелькнуло воспоминание — «это они в кино вырвались дня два назад». Пашка вскинул взгляд на парня и в тот
же миг резкая боль пронзила его.
— Прощай, козёл, — с ухмылкой бросил парень, убегая к стоящей недалеко белой машине.
Пашка упал на землю, трогая рукой рукоять загнанного на всё лезвие ножа. И всё потемнело...
Сначала из пустоты появился звук. Негромкое шипение, как морской прибой. П-ш-ш, п-ш-ш... Потом понемногу стало светать. Я умер наверно, подумал Пашка. И сейчас или последние ощущения у меня, или всё-таки другая жизнь. Хоть бы второе...
Светлое пятно перед глазами обрело резкость и превратилось в белую плоскость с неяркой лампой. Морской прибой не стихал, но стал каким-то странным, однообразным. И дышать было странно, словно что-то мешало. Пашка хотел потереть нос, но рука не двигалась. Скосив глаза, он увидел, что в неё воткнута игла с трубкой. Капельница? Тогда прибой... Точно, это ж аппарат ИВЛ. Вон гармошка ездит.
Тут Пашкин взгляд зацепился за стоявшее поодаль кресло с застывшей в нём фигурой. Поморгав, он наконец узнал в ней...
— Ф-ф, — вырвалось у него вместо имени.
Странным образом его как будто услышали. Завозившись, Люда — а в кресле была именно она, — открыла глаза и, увидев Пашкин взгляд, пружиной вылетела из кресла.
— Пашенька! — вскрикнула она. Взяла его за руку, потом торопливо сказала: — Я сейчас!
И выбежала из палаты. Вскоре вернулась уже в сопровождении медсестры. Та бросила взгляд на показания приборов и сказала:
— Всё, всё, очнулся твой герой.
Зашёл врач, немолодой полный мужчина. Посмотрел на Пашку, на приборы, присел рядом.
— Если слышишь меня — моргни. Говорить не надо, у тебя трубка в гортани.
Пашка моргнул.
— Понимаешь меня? Сколько пальцев показываю? — врач показал три пальца. — Моргни столько же.
Пашка послушно моргнул трижды.
— Так, — повернулся врач к сестре. — Давайте извлекать. Вы пока на выход, — это уже Люде сказал.
Из горла Пашки достали трубку, заставив его закашляться. Медсестра дала немного попить. Пашка проглотил воду, перевёл дыхание.
Мой самец 
webmaster@3iks.ru