тапочки, и помада, и волосы, и лента на голове), начинала вечер с того, что обязательно предлагала мне какое-то угощение, зная, что я еду с тренировки (я занимался боевыми искусствами). Я, конечно, немного есть хотел, но успевал перебить голод вкусными пятикопеечными пирожками с картошкой, с капустой, а то и любимыми вкуснейшими чебуреками по 12 копеек, которые готовились и продавались прямо на трамвайной остановке у ДЮСШ. Чаще я брал штук пять с картошкой и капустой, реже с повидлом, горохом, еще реже с творогом. Есть немного хотелось, но мне было неудобно угощаться в гостях и я отнекивался, благодаря, а Н.А. все равно, было, что-нибудь, да заставит меня съесть, то пирожное с компотом, то выпечку какую-то, то сырок, спасибо ей. Ее муж, коренастый строгий мужчина лет пятидесяти, возвращался с работы минут через 20-30 после моего прихода. Их сын уже год служил в Армии, куда его призвали со второго курса института. Квартира была двухкомнатная в пятиэтажке, занятия проводились в комнате сына, где стояли кровать и письменный стол с книжной этажеркой. Муж Н.А. шел ужинать на кухню, а потом шел в зал, где устраивался перед телевизором на диване с газетой или журналом в руках.
Занятия проходили так: я садился за стол, а Н.А. усаживалась на стул сбоку стола, так проходило минут пятнадцать, а потом каждый раз Н.А. вставала и становилась сбоку от меня рядом, т.к. ей было неудобно смотреть сбоку на мою тетрадь и записи в ней, и учебник. От Н.А. шел очень приятный запах, даже не духов, нет, духи она не использовала к моему приходу, разве, может, оставался едва слышимый их еще утренний запах, а исходил запах ее тела, укрытого халатом, это был непередаваемый по моим ощущениям запах зрелой женщины, находящейся в соку своего женского развития. Этот запах и без того сбивал меня, отвлекая от занятий, а когда Н.А., в порядке поощрения клала свою левую руку мне на левое плечо или на голову, я вообще почти обо всем забывал в ту минуту, у меня начинало быстро-быстро биться сердце, вставал в трусах в один момент немаленький уже тогда мой член от таких проявлений ее внимания. Я сразу придвигался грудью к ребру стола до упора, боясь, чтобы взгляд Н.А. не упал на мои брюки и, чтобы она, вдруг, не заметила моего настолько возбужденного состояния. Я очень боялся этого, потому, что представлял, как мне будет стыдно перед ней, если она увидит, что со мной происходит, происходит с юношей, пришедшим к учительнице. И в тоже время мне очень-очень нравились ее касания, меня охватывали в такие минуты какие-то эйфорические импульсы, обволакивало пеленой необъяснимого счастья, хотелось, чтобы она подольше не убирала руку с моей головы, делала поглаживающие движения, находясь бок о бок со мной. Ее голос был таким мягким, бархатистым, я заслушивался им, упивался ее запахом, балдел от прикосновений ко мне и уносился мечтами куда-то далеко... Н.А. стала все чаще ловить меня на моей отрешенности и отстраненности, не понимая, что со мной происходит. Спрашивала, все ли у меня хорошо дома и в школе, в спортивной секции?
У меня было пару таких малозначительных влюбленностей ранее, конечно же ни к чему не приведших, и я понимал, что вхожу вновь в такое состояние, с каждым днем все более оказываясь в плену этого налетевшего на меня чувства. Я старался, конечно же, все выполнять, что было велено Н.А., но давалось это с трудом, мои мысли были о ней, о женщине, которая старше меня на, страшно сказать сколько лет.
Взгляд незнакомки 
webmaster@3iks.ru