- только Христом богом прошу, не побей мне тут всю посуду.
— Постараюсь, - натужно ответил Антон с нотками сожаления, что вызвался помощником в столь ответственном деле.
Мужчина вышел из островка света и ощупью пошел в сторону шагов Александры и издаваемого благодаря им лязга керамики. Он даже успел догнать женщину и случайно в темноте ощутил ногой прикосновение к ее бедру.
— Нуу, не толкайся, - наигранно обиделась Саша, - я же упаду с дорожки.
— Я случайно, - ответил Антон извиняющимся тоном.
— За случайно бьют отчаянно! - и после паузы добавила, - Да, шучу я.
Так, прижимаясь друг к другу бедрами, они дошли до дома, Саша, повозившись в темноте, кое-как включила свет и оба вошли в дом.
— Антон, ты тогда таскай посуду на кухню, а я пока воду поставлю греться. Хорошо?
— Хорошо, зай.
Мужчина оцепенел от нечаянно брошенного слова. Под пристальным взглядом Александры он почувствовал себя виноватым. Выражение, правда, соответствовало поводу - обычно он выполнял хозяйственные поручения супруги и теперь подсознание ошибочно подсказало ему словечко. Да, бесспорно, назвать заей эту привлекательную даму польстило его достоинству, хоть и случилось это неумышленно. Алкоголь, как можно было подумать, здесь совершенно не при чем, он уже успел выветриться и оставил только смелость, словоохотливость и странное чувство нереальности происходящего.
Александра нахмурила брови, но это выражение только добавило ей очарования. Она хмыкнула и нарочито застенчиво отвернулась, чтобы продолжить хлопоты. Антону не оставалось ничего, кроме как спрятать в темноте свое виноватое лицо и компенсировать проступок усердной работой. Он курсировал между островками света и каждый раз молча составлял посуду, стараясь издать как можно меньше звона, как будто он мог усугубить его грех. Когда гость закончил, Саша стояла возле раковины и зачерпывала нагретой воды, чтобы до блеска отмыть горы посуды.
Антон присел на стул и откинулся на стену, невольно он любовался своячницей. Темно-зеленые леггинсы так гармонично облегали женское тело, что от их присутствия натуральная красота совсем не потеряла, возможно, наоборот, эластичная материя только подчеркивала изящные пропорции и придавала форму широким, крутым округлостям. Привлекательные черты не отпускали внимание Антона: широкие бедра обладали зрелостью и упругостью, икры затвердели и напряглись, а попа так круто переходила округлостями, что полушария солидно выделялись над бедрами. Антон ощутил вынужденную эрекцию и закинул ногу на ногу.
— Чего молчишь? - ласково спросила Саша, не прекращая намыливать губкой мокрые стаканы, - хочешь правду?
— Хочу.
— Знаю я, что на футболке написано, - призналась женщина, не оборачиваясь, - на рынке у сельсовета выбор, сам знаешь, не велик и из тех, что мне подошли обе были с надписями.
— А почему вторую не выбрала?
— The Slut? Так это то же самое, оказывается! Только звучит вульгарнее.
— Понятно, - с улыбкой ответил Антон, - Шлюха.
— Что?
— Да нет, ничего, - ответил задумчиво мужчина, - мою хрен заставишь такое одеть.
— Что, совсем все плохо? - участливо спросила Саша и обернулась.
Она, не выпуская мыльной губки, тыльной стороной запястья стерла ручеек пота со лба и сдвинула упавший пшеничного цвета локон. До чего же роскошной женщиной находил он сестру своей ледяной, безразличной супруги. Раньше он подавлял в себе эти мысли, не позволял им укорениться в душе, теперь они вырвались и наверстывали упущенное.
— Да нет, нормально все, - Антон сам был не рад, что позволил себе минутную слабость.
— Антон, она же всегда такой была, - вкрадчивым голосом сообщила Саша, - я вообще сомневалась, что вы хоть полгода проживете, если честно.
Антон опустил глаза, греховная страсть разрасталась в его душе все сильнее и уже распирала комком в горле, душила,
Игра Матуса: Эндшпиль. Часть 1 
webmaster@3iks.ru