всё находились какие-то причины, срывающие работу. То самогонка оказывалась слишком крепкой, то выходные заканчивались неожиданно, то ещё какая-то причина. Так бабуле погреб и не вырыли. Мужики в конце концов решили, что проще пару-тройку раз за зиму сходить в погреб через огород, чем городить новый. На том и успокоились.
Танюха осталась наверху, спустила вниз верёвку с крючком, за которую я цеплял сумки с банками. Таня стояла над творилом погреба, расставив ноги, и у меня просто захватило дух от открывшейся картины. Коротенькая юбочка из джинсы не прикрывала колени, да и смысл их прикрывать, когда зритель расположился ниже твоих ног. А посмотреть было на что. Трусики свились верёвочкой и врезались меж губ писюли.
Бля! Какая боль! Какая боль! Танюха наверху, я внизу и могу лишь рассматривать. Как в музее: Руками не трогать! А мне б до писеньки дотронуться рукой. Помять её, выдавливая сок, Проверить, не потеряла ли Танечка целкость за время, прошедшее с последней нашей встречи. Они, кузины мои, торжественно обещали, почти что клялись, как пионеры, что как только решат расстаться с этим пережитком, я буду первым. Всё же лучше дать своему, чем чужому. А Танюха, - ну и стервь! - вроде как поправить трусики решила. И так поправила, что сползли они на одну сторону и открыли её пирожок полностью. Что творит, морда наглая, что творит?! Я же сейчас вилки капусты сношать начну. И только собрался выбраться из погреба, как тётя Таня тут как тут. Слышу она Танюху спрашивает
— Тань, долго так чего?
Танька затараторила, скорострелка. Она во всех смыслах скорострелка: что говорить, что делать, что кончать.
— А мы чо? Сама наговорила всего и много. Мы достаём. И вообще я только поднимаю, Вовка достаёт. Вов, ты там что, замёрз?
Пришлось голос подать.
— Да фонарик сел, на ощупь ищу.
— Ааа, - протянула тётя Таня, - сейчас мы с Таней отнесём, что достали, и она батарейку принесёт новую. Потом остатнее донесёте.
Они ушли, а я достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза и...И не получилось. Кто-то свет застил. Танюха. Изнава сверху встала, ноги расставила. Ох, тыж, мать твою женщину! И тридцать три раза! Что творит, сучка?!
Танька пока ходила с матерью относить солонину, где-то по дороге умудрилась трусы потерять. У меня дыхание в зобу спёрло. Слово сказать не могу. А Танюха развернулась задом и в погреб лезет, ступеньки ногами нащупывает. Выебу! Точняк выебу! Даже если придётся силком. А она спускается и говорит
— Держи меня, я боюсь. Сейчас батарейку отдам.
Бог свидетель, не хотел я этого. Сама попросила держать. Руки выставил, попу Танюшкину поймал и держу. Юбчонка задралась и моя голова под подолом очутилась. И так удобно, что просто не осталось возможности не сделать того, что я сделал. Поцеловал вначале попу, а потом и писюню.
Девчата городские, пёзды бреют. Для чего? Пусть говорят что угодно, но как-то проговорились. Оченно им понравилось то, что я с ними делаю, насмотревшись всяких фильмов про водопроводчиков и прочих мастеров. А попробуй целовать лохмашку. Волоснёй рот забьёшь враз, не отплюёшься потом. И в зубах застревает.
Танька замерла на ступеньке лестницы, лишь ноги раздвинула и крепко вцепилась в перекладину.
— Ммммм! Ммма-мммаааа!
Да не ори ты так, а то и правда мама придёт. А мне что тогда делать? Ещё и твоей маме вылизывать? Не жирно ли будет?
Танюха задом крутит, течёт вся, аж влага по ляжкам стекает. Говорил уже, что она во всём быстрая. И кончает обильно, и в процессе столько сока выделяет, что можно подставлять баночку и собирать.
— Вовва! Вовочка! Я тебе...Ммммм....Потом тоже....Ай!
Случай в читальном зале-3. 
webmaster@3iks.ru