И так он это сказал, прямо с придыханием таким грудным, что я сразу и сомлела. А он уже видит, что я не сопротивляюсь и сарафан вниз до пояса и стащил. Я глаза от стеснения прикрыла, но чувствую, что он тоже замер. Потом опять шепчет:
— Какая ты, Ритка, красивая.
И ладони мне на грудь положил. Я хоть и ждала этого, хоть и в жару уже была, а тут прямо озноб прошёл по телу. И захотелось прижаться к Ромке поскорее. Что ж я делаю-то... А он меня гладит, гладит. Ласково так, нежно. И опять шепчет:
— Какая у тебя грудь красивая. Большая.
Ну, у нас ни у кого из девчонок маленьких титек нет, разве, что у Нинки. Только я её вспомнила и сразу в голове Ванька-подлец всплыл. И так мне вдруг хорошо сделалось на душе, оттого, что меня Ромка сейчас голубит, что и не передать. А он всё гладит и гладит. Потом наклонился и поцеловал. Прямо в ложбинку между ними. И снова. Но лицо уже не убирает, а продолжает целовать и ладонями титьки мне слегка сжимает и словно качает. А может взвешивает. Потом повернулся немного и губами своими сосок прихватил, ну словно телёнок. Однако приятно. А он продолжает. С одной стороны облизал, на другую переключился. Я уже совсем растаяла и хоть это и не по правилам, но готова к основному действию. А Ромка и не торопится особо. Полизал соски мне, чувствую, начал языком круги вокруг них водить. Сначала на одной груди, потом повернулся и на другой повторяет всё. У меня же уже трусы промокли. Ну, он, наконец остановился и меня аккуратно так на лопатки откидывает в траву. Я не сопротивляюсь, куда уж теперь-то... Вот он на меня навалился и я почувствовала, что он рукой мне под сарафан лезет. Не сразу у него это получилось, но нащупал он под подолом мои трусики, я аж дёрнулась. Хоть и не в себе уже, но не хочется, чтобы он почувствовал, что они мокрые. Позорище. Хотела сама их снять быстренько, но он опередил. Взял и просто сдвинул их в сторону. И тут же я почувствовала, что он совсем рядом уже – и когда только успел штаны снять? Вот он упёрся в меня и без задержки внутри оказался. И ждать не стал, сразу задвигался, быстрее и быстрее. Мне в тот момент совсем мало надо было, чувствую – хорошо то как! Я тогда его руками обхватила и прижалась к нему всем телом посильнее. Вернее его к себе прижала. А он старается вовсю. У меня ведь на тогда один Ванька только был, да и тот меня полгода охмурял да обхаживал. Мне и с ним хорошо было. Но этот... Как-то всё по другому он делает. Причём настолько не так, что мне сразу всё равно стало. И на то, что мы тут на берегу развалились, и до околицы совсем рядом, и на то, что услышать могут и тогда мне батька точно навешает. Я тогда не сразу поняла что к чему, потому, как у меня такого не было ещё. Соображала, что подкатывает что-то, словно пустота внутри, но тёплая, даже горячая. А потом как провал, накрывает аж в ушах звенит и прихожу в себя оттого, что меня словно судорога колотит, а Ромка мне рот зажимает, потому, как я очень громко себя веду. Ромка на мне лежит, но уже не во мне и ещё: у меня ощущение, что я описалась, потому, как чувствую, что по ляжкам и
Библиотекарша. Подарок 