приподняла промежность, ткнувшись ей прямо в красное от натуги лицо, де-лая вид, что изо всех сил пытается вырваться. А позже, ночью плакала, обвиняя отца в своих непо-нятных странных желаниях и эмоциях. … не имеет значения, кто знает о нас. Со стороны может это и выглядит непристойно и ужасно, но наша любовь неоспорима. Она провела ногтем от пупка к горлу Ребекки. Коричневые горошины, расположенные на красно-коричневых пирамидках немедленно встопорщились. Прикосновение, поцелуй, сжатие пальцами одного из них мгновенно разбудит подругу, но Диана подумала, что Ребекка заслуживает более ин-тимного звонка будильника, поэтому нависла над ее лицом. Вид едва заметных веснушек под гла-зами вызвал в душе такой всплеск эмоций, что девушка едва не расплакалась. Ты такая сладкая и милая. Я люблю тебя. – прошептала она и коснулась носом лица Ребекки, а по-том начала водить им вверх вниз, касаясь губами щек переносицы и бровей. Ммм… - ресницы гимнастки задрожали. Прости. – покаянно прошептала Диана. Ни чего не могу с собой поделать. И не надо. Мне кажется, я умерла и просыпаюсь в раю. Диана с грустью подумала, что это маловероятно. Слишком трудно будет сражаться с обществом, вооруженным непробиваемой стеной догм и предрассудков, и коснулась губами курносого носика гимнастки, глядя в ее, еще сонные глаза. Охватившие ее эмоции были слишком сильны, что бы пере-дать их словами, поэтому она продолжила покрывать милое лицо поцелуями, добравшись до малень-кого, немного оттопыренного уха, и выдула в него горячий воздух. Ах… Ди, если ты пытаешься заставить меня хотеть тебя больше. Уверяю, это практически невозмож-но. Я не знаю, что делаю. Просто не хочу останавливаться. Я так сильно люблю тебя, что мне больно, до слез больно. На щеку Ребекки упала соленая капля. Диана подцепила ее кончиком языка и провела им по пухлой нижней губе подруги. Так вот какой вкус у счастья!? Не думаю, что слово «счастье» способно выразить то, что я сейчас чувствую. Кажется, я сейчас взо-рвусь и разбрызгаюсь по твоей комнате. Я тебе этого не прощу. Я не смогу жить без тебя. Ты боишься, так же как и я? Возможно, но мы с этим справимся. А теперь поцелуй меня по-настоящему, наконец! Диана забралась на подругу, устроилась между ее ног и опустила вниз руки. Сначала признай себя побежденной! Ну, если тебе так хочется! – бедра Ребекки взлетели вверх, охватывая попку Дианы. Гимнастка с легкостью избавилась от давящей тяжести тела подруги, извернулась, как змея, опроки-нулась на спину и оказалась перед ней, лежа ногами к ногам девушки. Вот так будет правильнее, - прошептала она, просовывая ноги под раздвинутые бедра и попку. клитор Дианы прижался к жесткой лобковой кости Ребекки, а потом промежность слилась с вульвой гимнастки в липком горячем поцелуе. Она сплела лодыжки под спиной Ребекки и двинула тазом. Полоса вьющихся волос на лобке защекотала половые губы. Откровенно бесстыжая позиция, кото-рую они приняли больше не пугала и Диана не собиралась делать вид, что ей стыдно, и она сопро-тивляется. *** В последнее время все сны Эвана заканчивались одинаково, внезапным пробуждением, словно от толчка невидимой руки. Это было неприятно, и он не спешил открыть глаза, надеясь снова задре-мать и вернуть ускользающую фантазию. Сегодня ночью он сжимал в объятиях уменьшенную копию женщины, которая по воле рока стала его второй матерью. Ее волосы были влажными и пахли зем-ляникой. Она сжимала в руке его член, и он ждал, что она направит его в нужное место, в самую соблазнительную киску, которую могла
Вот она: слава 