на сексуальные отклонения, из-за постоянных выступлений лесбиянок в воскрес-ном шоу «Голос», Мэри думала о ней с большой долей презрения и злости. …Вы бы извивались, как грешники на сковороде, если бы сейчас оказались на этих телешоу. Мэри размахнулась и швырнула проклятый пузырек с таблетками о стену. Ей было страшно пони-мать, что любимая дочь больна так же, как она. Но она не могла пересилить себя и заставить ее принимать лекарство без ее согласия. Это должно было стать выбором Бекки. Ее выбором, когда она поймет, что нельзя жить как пустая оболочка, постоянно обуреваемая одной страстью, поступаю-щая только в соответствии со своими низменными инстинктами. *** Первое, что ощутил Эван войдя в дом, был восхитительный аромат свежезаваренного кофе. Это было нормально, этого следовало ожидать от кофеманки Кэнди. Но то, что он увидел, добравшись до кухни, оказалось весьма необычным. Изящные, голые сверх всякого приличия ноги мачехи свисали с бар-ной стойки. …зачем она там уселась? Эван осторожно вошел, не совсем понимая, как теперь вести себя с мачехой. После того, как они занимались сексом. …мы теперь любовники или как? На Кэнди оказалась белая мужская рубашка. Ее подол лежал на верхней части бедер, едва закры-вая промежность, под тканью четко просвечивали выпуклые соски. Она точно пренебрегла бюстгаль-тером. Доброе утро Эван. – сказала она, заметив пасынка. Ты рано. Мальчик двинулся вперед, не решаясь посмотреть Кэнди в глаза. Мама. – слово показалось таким же неестественным как в первый раз, когда отец заставил так называть свою новую жену. Эван. – в тон ему ответила женщина. Его взгляд скользнул по покачивающимся ступням, икрам, коленям, бедрам уткнулся в пространство между ними. Налитая грудь оттягивала рубашку так, что полы разъехались в стороны, едва сдержи-ваемые пуговицами. В разрезе расстёгнутого ворота виднелась ровная матово поблёскивающая верхняя часть грудной клетки с россыпью мелких веснушек на загорелой коже. Смотреть на это и не касаться, казалось верхом расточительства. Сердце Эвана екнуло, когда ладони легли на теплые ко-лени. Они податливо разошлись в стороны, и он встал между ними. Ладони заскользили вверх по бедрам. Икры Кэнди коснулись голых ног мальчика, точно лаская. По спине побежали мурашки. Пальцы нырнули под рубашку, и коснулся большими пальцами складок, где туловище соединялось с ногами. Руки напряглись, сдавливая бедра. На Кэнди не было нижнего белья! Он представил, как толстые половые губы расплющиваются о столешницу. Кэнди взяла в ладони лицо пасынка. Он не был уве-рен, что прочтет в ее глазах, поэтому старательно смотрел в сторону. Провел ладонями по бокам, об-вел выпуклые шары грудей и только после этого решился посмотреть в лицо женщины, которая номи-нально была его матерью. Она потерла подушечками пальцев мочки ушей Эвана, и он увидел как темнеют зрачки небесно-голубых глаз, уже зная что сейчас услышит. Дорогой, ты же умный мальчик. И знаешь, что я сейчас должна сказать. Что это было неправильно, и мы не допустим, что бы это случилось снова, да? Да. – выдохнул Эван и прижался губами к мягким губам. Его пальцы затеребили пуговицы, не решаясь их расстегнуть. Он увидел, как медленно опускаются веки женщины, словно она засыпала. Он облизал сухие губы с запахом кофе, и они податливо рас-крылись, пропуская язык в рот. Кэнди ударила пятками ,Эвану по ягодицам, вонзила длинные ногот-ки в шею и плечи, и шумно вдохнула носом, впиваясь в губы пасынка жадным страстным поцелуем. В нем было столько похоти, что Эван на мгновение
Ультрафиолетовый свет 