и страстный поцелуй Кэнди, с тех пор как она впервые поцеловалась с Салли. Их роман развивался очень бурно. Свидания становились все чаще. Скромность и наносное пури-танство, выработанное Кэнди, таяли и рассыпались в прах. Если бы их осторожность была такой же, как взаимная страсть, они бы не вылезали из постели. Кэнди обещала Джону ни когда не видеться с членами его семьи, но с легкостью нарушила обещание. Тайна, опасность и извращенная суть их связи заставляли ее чувствовать себя живой, дарили наслаждение. Наверное, болезненная страсть к сексуальным извращениям была заложена в ее ДНК. Она была по-настоящему развращена, бесстыдна и счастлива от этого! И как могло быть ина-че, после той ночи, когда она увидела свою мать, стоящую на четвереньках как собака перед голым мужчиной. Тогда она еще не понимала, что они делают, но как только увидела, как занимаются лю-бовью собаки, все стало понятно. Любимый папа трахал мамочку как суку на полу в гостиной, рядом со спящими детьми, что может быть банальнее? Загвоздка была в том, что это был вовсе не папа. Кэнди ни кому об этом не рассказывала. Позади мамы в ту ночь она четко разглядела облик стар-шего брата, который прижимался к пухлым ягодицам мамы, как обезумевший пес во время случки. *** Одев пропылившуюся футболку и шорты, Эван собрал свои вещи и, стараясь не шуметь, выскользнул из комнаты похрапывающего Джейсона. Дверь в комнату Бекки была приоткрыта. Эван знал, что не стоит этого делать, но все равно не удержался и заглянул. Как и тогда, она стояла перед этим стран-ным старинным зеркалом в бронзовой раме. Эван уже собирался попятиться и тихо смыться, когда перехватил в этом чертовом зеркале ее взгляд. Бекки смотрела прямо на него, ему в глаза и мальчик замер, как заяц в луче фар машины. Она широко улыбнулась. На ней по-прежнему была короткая сорочка с котятами, правда косички исчезли, превратившись в волну блестящих прямых волос падающих на лопатки. Бекки подняла во-лосы руками, медленно водя по ним щеткой с толстой ручкой. Подол рубашки приподнялся и опустил-ся. И снова приподнялся в такт движению ее рук. Вид маленькой крепкой попки постоянно выгляды-вающей из-под сорочки, словно играя с ним в прятки, манил и притягивал. Ты что-то скажешь или так и будешь стоять, как соляной столб и пялиться на меня? Что? – встрепенулся Эван. Зачем… зачем, ты это сделала? Что именно? Он молча шагнул в комнату, подошел к девушке и остановился у нее за спиной, глядя на отражение в зеркале. Ты поняла о чем я. Ты знала, что я не сплю! Бекки очень натурально изобразила удивление, шок и смущение. Она даже порозовела, прижимая ладонь к раскрывшемуся рту. Ой! О нет! Ты видел нас? Перестань изображать жеманную дурочку. Джейсон знал об этом так же как ты? Я знала, что ты смотришь. – Бекки перестала улыбаться и наклонила голову к левому плечу, сверля Эвана взглядом. А зачем тебе знать знал ли Джейсон? Сейчас она снова превратилась в несносную младшую сестру лучшего друга, которую временами хотелось придушить. Вот только теперь Эван до судорог в мошонке хотел ее трахнуть, а не убить. Просто скажи. Он знал… знает? Спроси у него сам. – пожала она плечами. Знает ли он, что я знаю, что ты знаешь. – она захихикала. Господи! Слушай, а тебя совсем это не беспокоит? То, что
Письмо другу-2 