— Знакомьтесь, это Света. Она будет учиться в вашей группе.
Рядом с МарьВасильной стояла худенькая девочка, в платьице, которое явно уже было маловато, серых колготках и потертых ботиках. Она с опаской смотрела аудиторию.
— Пусть Света быстренько о себе расскажет, и начнём лекцию.
— Здравствуйте, — тихим голосом сказала девочка. — Меня зовут Михайлова Света, мне восемнадцать лет, скоро девятнадцать, мы с папой приехали сюда летом. У нас умерла мама, и мы переехали. Вот...
— Сиротка, значит! — глумливо крикнул дурак Сергеев с задней парты. На него зашикали. Девушка вся сжалась, губы задрожали, но слез не было.
— Дурак ты, Сергеев, и не лечишься.
Это Машка Петрова. Самая шебутная, но и лучшая ученица в группе.
— Иди сюда, у меня место свободно, пока Ленка болеет! Она летом заболела, и ещё не приходила.
Девушка прошла за парту, и начался урок...
Две недели все шло как обычно. Новенькая сидела тихо, тихо писала, тихо отвечала у доски, и внимания на неё не обращали, ну, есть и есть...
К концу сентября вернулась Ленка. За лето она выросла и выглядела не на восемнадцать, а на все двадцать. Коротенькая джинсовая юбка обтягивала округлившуюся попку, из под блузки выпирала уже совсем не девичья грудь.
— Это что за моей партой?
— Новенькая. Недавно переехала.
— Да плевать. Слышь, новенькая, брысь с моего места!
Света собрала вещи и пересела на последнюю парту в угол.
Ленка и до того была заводилой, а теперь сразу стала в группе главной. В деревне у бабки, где провела лето, она набралась грубости, начала курить, и пацаны шептались, что у неё какая-то история случилась. Когда дурак Сергеев попытался потрогать её грудь, она так влупила ему по яйцам, что тот отпросился домой, а после безоговорочно стал Лениным подпевалой. Машка Петрова смотрела на неё восхищёнными глазами, да и остальные девочки быстро превратились в свиту королевы.
Новенькая не принимала никакого участия в этой жизни, ни с кем не дружила и после училища сразу уходила домой.
В ноябре стало холодно, девчонки стали ходить в джинсах, и только новенькая ходила в том же платьице, в кофте поверх, и вместо колготок появились какие-то рейтузы.
Однажды после четвертой пары, Ленка вдруг заорала: Где мой телефон, придурки? Найду, кто спиздил — урою! Она подошла к двери, и вставила в ручку швабру. А ну, живо все открыли свои сумки!
Всё как по команде высыпали содержимое на парты. Кроме новенькой. Ленка прошла по рядам, почти не глядя, а когда дошла до новенькой, сказала
— А ты?
— Я не брала.
— Сумку открыла, тварь!
— Я не брала!
— Так... Машка, Танька, идите сюда. Держите её. Все остальные живо отсюда! А, Сергеев, ты у двери, на шухере!
Всё кинулись к двери, и в классе остались только Ленка, Машка и Танька, самые верные фрейлины, да Сергеев у двери.
Ленка дала знак, и Машка с Танькой выволокли Свету из-за парты.
— Значит так. Открывай сумку.
— Я не брала телефон, — тихо сказала Света.
— Да мне, в общем, насрать. Телефон у меня. А вот то, что ты не слушаешься — очень плохо. Встань на колени!
— Зачем?
— Прощенья будешь просить.
— За что?
— За не послушание. Ясно?
И она отвесила подзатыльник. Светка заплакала.
— На колени, сучка!
Танька сзади ударила ногой под колено и Светкины ноги подогнулись. Танька подтолкнула ещё, и Светка оказалась перед Ленкой на коленях.
— Теперь проси прощения!
— За что? — сквозь слезы повторила девочка.
Тяжёлая пощечина обрушилась на Свету. Из глаз брызнули слезы.
Ленка смотрела сверху вниз, даже без гнева, но было понятно, что от своего она не отступится. И никто не поможет...
курс массажа 
webmaster@3iks.ru