как она сказала мне, что беременна, я перед уходом вошел в ее офис с бутылкой шампанского и двумя бокалами. Я открыл пробку, наполнил бокалы и протянул Глории один из них.
— За мать и за здорового ребенка.
Мы чокнулись бокалами, а затем сидели и потягивали шампанское, пока бутылка не опустела, а после я вызвал лимузин, и мы вышли из офиса. К тому времени, как я помог ей сесть в машину, подействовал Спешиал К, и Глория была почти в ауте.
— Вот, Глори, выпей это, тебе станет лучше, — и я помог ей выпить стакан воды с таблеткой экстази. Я сказал Маку, нашему шоферу, высадить нас у Хилтона в центре города, а затем быть свободным на остаток ночи. Я поднял Глорию на лифте на седьмой этаж, а когда постучал в дверь, ее открыл высокий красивый темнокожий мужчина. Мы с Дейвом были в одном братстве в колледже, и я договорился с ним об оказании мне этой особой услуги.
Следующие пять часов я ходил, фотографируя на цифровую камеру и снимая видео, в то время как Дэйв и пятеро его друзей трахали мою жену до чертиков. Они использовали ее так, как шесть мужчин могли использовать женщину, и я получил более дюжины ее фотографий с тремя мужчинами одновременно. К концу второго часа Глория просила и умоляла мужчин трахнуть ее, а сама сосала члены сразу же, как только они опадали, чтобы вернуть их обратно. По прошествии пяти часов единственным мужчиной в комнате, у которого все еще оставался твердый член, был я. Никто из остальных шести не мог поднять его снова, сколько бы Глория их не просила и не умоляла, а также не работала руками и ртом, чтобы это произошло.
Уходя, Дэйв сказал:
— Надеюсь, у тебя все получится, приятель. Я знаю, что ты сказал мне, почему это, и знаю, что ты ожидаешь, что это будет только один раз, но если у леди возникнет к этому вкус, не забудь меня..
Глория плакала и скулила, когда шестеро мужчин ушли, она подползла ко мне по полу и попыталась расстегнуть мою молнию, но я отвел ее руки. Мне было почти невозможно сделать это, так я хотел заняться любовью — не трахаться, а заниматься любовью — с Глорией самым ужасным образом, но не мог. Я просто не мог этого сделать, потому что, как бы глупо это ни звучало, это было бы неправильно. Я затащил Глорию на кровать, лег, прижал ее к себе и крепко удерживал, пока она не заснула.
Я проснулся от боли. Едва проснувшись, я увидел, как Глория взмахивает надо мной настольной лампой, и судя по тому, как я себя чувствовал, она уже приложилась ею несколько раз. Я откатился от нее и встал с кровати, а когда она последовала за мной и снова размахнулась, я схватил ее за руки и выбил из них настольную лампу. Я не стал спрашивать, почему она это делает, потому что уже знал и понимал, что с ее точки зрения я это заслужил. Пока я удерживал ее, она пиналась и кричала на меня, одно ее колено задело мою мошонку, и я упал обратно на кровать. Я обеими руками прикрывал драгоценности, вздрагивая от боли, когда она подошла к сумочке и что-то достала. Она вернулась, забралась на кровать и села на меня.
— Ты, прогнивший гребаный ублюдок. Это из-за тебя, ты, жалкий членосос, так что тебе лучше высосать все это, — а затем она развернулась в позицию 69, схватила мой член, и я почувствовал что-то холодное на
Доигрались 