шлепались друг о друга. Они так болели, как всегда, когда она была возбуждена. Возбуждена? Эта мысль молнией пронеслась в её растерянном мозгу. Может ли быть, что она желает этого? Неужели она так низко пала в жизни?
— Я сказал, Открой свой гребаный рот, или я сломаю твою чертову челюсть.
Почувствовав покалывание в клиторе, женщина сделала, как ей было сказано.
Он начал мочеиспускание. Макс направил центр потока вдоль её губ, двигая его к языку, вниз к подбородку, затем обратно к носу и глазам.
— Э-э... унннгхбх... — Линда хрюкнула, как раненое животное.
Вонь распространялась, как тошнотворный туман. Моча забрызгала её лоб, смачивая волосы по бокам лица. Она хотела отодвинуться, но не смогла: наручники беспомощно сковывали её руки, а веревки крепко держали лодыжки вместе. Она была поймана в ловушку, беспомощна перед этим человеком, и все же Линда была добровольной пленницей. Потому что даже когда моча забрызгала все её тело и лицо, она чувствовала, как её киска возбудилась. Её клитор был раздут до предела. В голове Линды пронеслась мысль. Боже, помоги мне, как я могу наслаждалась этим!
— О да, ни на что не годна, кроме как на мочу и дерьмо, — сказал Макс, глядя на молодую женщину сверху вниз.
Линда все ещё держала рот широко открытым, её глаза не мигали, встречаясь с его широко раскрытыми глазами, пока она пила его мочу. Линда поперхнулась, проглотила мерзкую жидкость и снова поперхнулась. Но кое-как ей удавалось не отставать от его атаки. Это было ужасно, ужасно, как будто они были вовлечены в какой-то ритуал нечестивой любви. Сексуальное тепло распространялось, обжигая её череп, как раскаленные кочерги. Огонь полыхнул и двинулся вниз по её животу в её влагалище. Её клитор, казалось, скручивался от жара, ноя от напряжения.
Как только Макс иссяк, Линда почувствовала, что её кульминация достигла пика. Она изо всех сил размахивала бедрами, запрокидывая голову, и её волосы рассыпались по плечам. Её глаза бешено крутились, в то время как её пальцы впились в собственные запястья. О, если бы только она могла дотронуться до себя, заставить себя кончить сильнее. Это было жестоко-испытывать оргазм, не имея возможности усилить его каким-то прикосновением!
— Шлюха, — проворчал Макс, наблюдая, как она беспомощно извивается под ним.
Удерживая равновесие обеими руками, он уперся ногой в её киску. Это было больше, чем она могла вынести. Прикосновение этого грязного кожаного сапога к её горячей киске заставляло её плакать снова и снова, бесстыдно раскачивать бедрами, хрюкать, как зарезанная свинья.
Линда сидела, вся в моче, и гадала, что будет дальше.
— Да, хороша для дерьма, — хихикнул Макс, выходя на секунду из ванны и стаскивая ботинки.
Она смотрела, как он сидит на сиденье унитаза, обнажая нижнюю половину своего тела, удивляясь, что же она вообще нашла в нем привлекательного.
Дело было не столько в Максе, сколько в том, что он представлял собой-грубое мужское достоинство, нечто такое, что могло противостоять ей, бороться с ней, сокрушить её. Что-то в её характере отзывалось на эту грубость, на такое насилие. Даже в своем ужасном состоянии Линда не могла не испытывать острого сексуального возбуждения. Это было ужасное признание, но это было правдой. Она ждала, ждала окончательной деградации. Женщина не сомневалась, что Макс готовит для неё что-то ужасное. Когда он снял свои выцветшие грязные джинсы и положил их на ботинки, она поняла, что до этого осталось всего несколько секунд.
— Хороша для дерьма, — повторил он, тайком посмеиваясь и забираясь обратно в ванну.
В животе у него заурчало. Он рыгнул, насмешливо глядя на неё сверху вниз. Линда вздрогнула, с ужасом
Забытые чувства блядства-11 Я так хотела сама 
webmaster@3iks.ru