натурально капает сок похоти. Отёр его о простыню, но вскоре почувствовал выступление следующей капли.
Так как из спальни дочери не исходили свет и какой-либо звук, пошёл в ванную голым. А бес похоти шепнул: «Открой чуток дверь, посмотри, как спит дочь... женщина. Всего лишь посмотри! Ты ведь в её детстве не один раз поправлял одеяло!»
Я тихонько толкнул дверь...
***
Людмила.
Я застыла, увидев отца. В свете уличных фонарей разглядела, что он голый. Увидела, как за пару секунд его сарделька преобразовалась в член.
«НАХУЙ всё! И пизду тоже НА ХУЙ!» - скомандовала я себе. Охватила его за шею, подпрыгнув оцепила его задницу своими ногами и обрадовалась, как легко произошло сопряжение мокрой пизды с древком хуя – даже ни одна губёшка не завернулась в щель, как это бывает иной раз при начале соития.
Родненький мой, подхватил меня под ягодицы, прижал спиной к стене и мощно заработал тазом. А я, зафиксировала его лицо ладонями и целовала. Целовала куда попаду – в глаза; в щёки; в лоб; в губы. Между поцелуями говорила:
— Наконец-то, мой родненький...! Наконец-то! Как же я... об этом мечтала... Как я хотела... стать твоей... не только дочерью..., но и женой. Неси меня на кровать, покрой меня своим телом, сделай меня женщиной.... Я ещё ощущаю себя девственницей, родимый мой.
— Ты действительно девственна в своих желаниях. – произнёс папочка, прежде чем вновь войти в меня, тем орудием, о котором я мечтала с того памятного дня. Решила, как только почувствую, как его член исторгнет из себя всю его мощь, расспрошу, помнит ли он о дне, когда смотрел на мою лысую промежность.
И вот его член вновь во мне, я придерживаю его словами и пяточками, прося дать моему влагалищу распознать его параметры, осознать, что оно добилось своего и пусть потом само решает хватит ли ему единственного раза.
***
Степан.
«Пиздец!» - только и успел я подумать, почувствовав, как молодое влагалище доченьки моей, покорило мой хер. Полностью. Как по габаритам, так и пленением его всеми параметрами, как физическими, так и химическими.
Почему-то сразу появилось соображение: кроме этого влагалища больше НИЧТО не поглотит мой член. Даже Тоньку, не говоря о блядях, пускай ебёт хоть зять, хоть какой другой ёбарь. А мой член принадлежит этому влагалищу. И дочь, через это самое соединение доминирует мною, просит отнести её на кровать.
Я повалил её на постель, она сама вставила мой обезумевший член себе в такое горячее и мокрое влагалище, в которое я въебал его по самые яйца. Когда голова кружилась вовсю, Люсино лицо прижалось к плечу, а член снова и снова, ебал и ебал, ещё резче, чувствуя, как она впускает в себя его весь, сжимая стенками влагалища и сквозь зубы так стонет...
А затем я кончил... кончил прямо в неё, не захотев вынимать из лона дочери, свой сходящий с ума, пульсирующий член... залп, ещё залп, когда горячая и густая сперма вливается в неё ещё и ещё... а я кончаю и кончаю в неё... и ввожу, уже чуть обмякшим членом по новой, чувствуя, как он хочет опять... Опять соединяться, опять тереться о родные стенки влагалища, опять впитывать в себя её молодые соки.
Людочка почувствовала это и стала помогать, подмахивая снизу, целуя в шею, плечо, шепча: «Стёпочка миленький... славный... ты мой самый лучший мужчина...» и член за полминуты встал в её пещерке по новой... и снова я начал ебать её на всю длину члена, почувствовав, как ему приятно-приятно через мою сперму доставать по самую шейку матки... и слышать Люсин шепот:
приятное изнасилование 