от меня, потянула моё тело за собой, упала спиной на подушку дивана. Мы оба одеты: я в домашние штаны и майку, она в тунику с большой проймой для рук, с воротом, запахнутым на единственную пуговку. Она тянула, подставляя губы для поцелуя. Не впервые нам приходилось начинать половой акт в одежде – и это имело свою прелесть: мы помогали друг другу, раззадоривая пыл. Я задирал подол, она перекидывала резинку моих штанов и трусов через мачту пениса.
Всё это так спонтанно, пугающе-очаровательно, сносящее крышу и вызывающее воспоминания о прежних страстях, о тех сумасшествиях, творимых нами в дни, когда создавались интимные снимки, сейчас ставшие причиной этого соития.
Я только приспустил её трусы до колен, милая высоко подняла ноги, впустила меня в себя. Мне пришлось опираться на вытянутые руки, смотреть на милое лицо и восторгаться волнами экстаза, демонстрируемые её мимикой. Временами Тонька закатывала зрачки за верхние веки,
иногда всматривалась в моё лицо. Глаза, будто удивлялась моему присутствию, гасли.
Вывел образ супруги, совокупляющейся с Николаем. Это прибавило мне толúку злой ревности, взывающей к адекватным мерам со стороны меня, как законного супруга. За считанные секунды я вспомнил все моменты, когда ревновал её, вспомнил, что ни разу у меня не было ни одного доказательства явной измены. И что теперь? Ревновать Тоню к её фантазии? Сам-то не раз изменял, как фактически, так и мысленно. Почему бы мне не представить Людочку?
И мне привиделась дочь, лицом так же схожая с матерью. Едва представил Людочку под собой, сразу заработал тазом плавней - дочь всё-таки более нежное и любимое существо. Я отодвигал задницу почти к самому потолку, затем медленно входил в юную пещерку своего фантома....
— Активней! Ну же! – вернула меня к реалии Антонина. – МЕНЯ! – Тоня сделала небольшую паузу, подчёркивая слово, - ты не разрушишь!
Она стянула свои трусы с лодыжек, оплела ногами мою спину и принялась руководить процессом. За несколько фрикций мы «разогнали» станок до новых (меж нами) оборотов. Я таранил её, как бывало сношал Наташку, а Тоня всё подхлёстывала меня своими пяточками, шептала что-то плохо разборчивое из-за неравномерного дыхания и стонов. Я сильно мял груди, впивался губами в ароматные уста и вгонял, вгонял и вновь вгонял всего себя в любимую жену. В ту которая верна мне, в ту которая родила мне дочь. Дочь красавицу и (вероятно!) такую же любительницу сладострастий. Через это влагалище я хотел передать Людочке свою мужскую силу, чтобы она была здорова, чтобы это здоровье возвращалось к нам, её родителям, супругу Николаю.
Оргазм Тони сковал её тело, как бывало в первые месяцы нашей жизни. На секунду подумал, что дочь её кончает также, как она: пальцами рук вонзается в холку, ногами стопорит задницу и перестаёт дышать. Начав целовать, оповещает, что готова к продолжению или окончанию по желанию партнёра. Я за несколько десятков фрикций спустил в уютную пиздёнку жены. Сразу отвалился в сторону.
— Жаль, однако... - простонала Тоня. Ответила на мой вопрос о чём это она: - Что это всего лишь фантазии. Особенно жаль, что не можем снять вот то, что сейчас было!
— Если ты не будешь смущаться дочери и Николая, то я сто процентов поддержу тебя, любимая моя. – прямо глядя в её красивые очи сказал я.
***
Антонина.
— Правда? – спросила я. Продолжила: - Нас с тобой увидят дочь и зять. Ладно голыми – это можно подвести под идеологию натурализма. Но как быть с половым актом?
— Нужно посмотреть, как объясняют ЭТО нудисты.
— Можно представить будто кроме нас при этом никто не присутствует, считать
Пошалили (Части 1 - 3) 