я была на погранпункте, она следила за мной, через зеркало, с помощью этой своей магии.
— Ого, — Зорька нахмурилась. — То есть мы с тобой не зря покупали занавески на зеркало?
— Да не знаю... — Фея наморщила лоб, — слушай, я не знаю, как эта их магия работает, но вроде эти колдуньи не могут её использовать на слишком больших расстояниях... а эта Хадиджа владеет только самой первой ступенью. Так что, сколько там, шесть тысяч километров — это для неё будет слишком много. Наверное. Хрен его знает.
— А, ну, если так... — успокоилась Зорька. — Если, конечно, другие ведьмы из её дома не захотят ей помочь...
— Не знаю... — Фея развела руками. — Может быть, её дом сам от этого не в восторге. А иногда я думаю, что это всё был хитрый план этих колдуний-аристократок: чтобы Хадиджа в меня влюбилась, чтобы я тоже влюбилась в неё и захотела остаться с ней, и всё такое...
— Слушай, ну, если этот дом и правда своих членов вот так вот использует как пешек в своих интригах, — теперь Зорька посерьёзнела окончательно, — то я тебе скажу, что он какой-то гнилой.
— Не знаю, — Фея помотала головой. Она подумала, что мадам Афродит и другие члены дома Мируа не показались ей такими уж циничными и расчётливыми манипуляторшами, способными на ТАКОЕ. — У этого дома, конечно, есть свои скелеты в шкафу, но... в общем, у кого их нет? Я не думаю, что это прямо какой-то хитрый план. Наверное, эта Хадиджа просто сама в меня влюбилась, потому что молодая и неопытная, — брюнетка вздохнула. — Ну... как влюбилась, так и разлюбит. Я надеюсь.
— А она вообще тебе понравилась? — улыбнувшись, полюбопытствовала блондинка. — Скажи честно, не бойся, я ревновать не буду!
Фея замешкалась — а в самом деле, понравилась ли ей Хадиджа?
— Я... не знаю, — призналась она, разводя руками. — Ну, она симпатичная. Ну, мне с ней было... ну, не скучно, в постели она... — тут героиня-любовница смутилась и оборвала фразу. — Но понравилась она мне или нет... я сама не знаю. Я тебе её портрет покажу — ты скажешь, симпатичная она или нет. У меня два её портрета — один простой головной, второй, где она загорает на пляже. А, ещё третий, — вспомнила художница, — только я его ей отдала... представляешь, она попросила меня нарисовать её обнажённой. Ну, конечно, я этот портрет оставила ей, я такие вещи другим показывать не могу! А ещё перед этим она устроила мне романтическое свидание в городе, мы ходили смотреть местные достопримечательности, по музеям, а потом она пригласила меня в ресторан, и... в общем, вот, — девушка покраснела, а Зорька рассмеялась.
— Слушай, похоже, ты ей и правда понравилась! — сказала блондинка, смеясь. Но затем она посерьёзнела и заговорила: — Слушай, Фейка, правда... если эта Хадиджа, — (Зорька наконец-то научилась произносить имя феиной любовницы правильно), — будет за тобой ухаживать, посылать тебе письма, цветы и всё такое прочее, и если ты её полюбишь... — Зорька грустно улыбнулась. — Я понимаю, многие думают, что это... ну, для этих, содержанок — жениться на девушке из богатой и знатной семьи по расчёту. Но я тебя осуждать не буду. Я знаю, как ты живёшь, и вообще, и если ты захочешь послать эту жизнь нафиг, я тебя пойму. Мне будет тебя не хватать, но я тебя пойму.
— Да не буду я всё бросать и уезжать ни в какую Франкию!
Каникулы в деревне. ч.2 