всякий случай посмотрела на других сидевших за столом. И действительно, многие из них, включая сидевшую во главе стола мадам Патрис и мадам Афродит рядом с ней, держали ножи в левой руке, таких была треть, а может быть и больше, из всех сидевших за столом. Они почти все левши, как и она? Леворукость — это какая-то фамильная черта дома Мируа? Выходит, когда в тёмные века охотницы на ведьм жгли на кострах левшей, это и вправду могло быть признаком ведьм, а это не просто суеверие? — Спасибо! — едва не забыла поблагодарить Хадиджу Фея и, с большим облегчением взяла нож в левую руку, а вилку — в правую и принялась за омлет.
Завтрак был вкусным и сытным, хоть и не то чтобы тяжёлым, и Фея подумала, что ради того, чтобы целую неделю питаться не лапшой быстрого приготовления, пельменями и иногда сосисками (хотя Зорька последний месяц вносила приятное разнообразие в её рацион, когда стала готовить ей), а блюдами франкийской кухни, стоило соглашаться на эту поездку. Наконец, завтракавшие разошлись, дуэньи девушек поспешно встали из-за своего столика, чтобы отвести их в их комнату, и Мари шепнула гостье, что та может переодеться в свой брючный костюм, что Фея с большим облегчением и проделала. Как ей объяснили, мадам Афродит собиралась показать ей поместье.
— Доброе утро, мадемуазель Филофея, — улыбнувшись, поприветствовала она гостью, когда та вместе с Хадиджей и их дуэньями явилась под её очи. — Простите, если я не ошибаюсь, это костюм для верховой езды? — её губы снова тронула сдержанная улыбка. — Вы занимаетесь верховой ездой?
— Доброе утро! Нет, никогда этим не занималась, но очень хочу попробовать! — ответила Фея, как научила её Мари. Брови Афродит вскинулись вверх.
— И... вы решили купить костюм заранее? — с иронией переспросила дочь хозяйки поместья.
— Ну... — Фея тяжело вздохнула и призналась честно: — На самом деле, я просто не люблю юбки, и... — она замешкалась, решив не выдавать свою дуэнью перед её хозяйкой, — в магазине... мне сказали, что это самое приличное из брючных костюмов.
— Вот как? — мадам Афродит снова приподняла брови, а затем засмеялась. — Это... довольно оригинально! Но я должна признать, вам идёт этот костюм. У вас есть стиль, мадемуазель Филофея.
— Стиль? — искренне удивилась Фея, до сих пор и не подозревавшая, что у неё есть какой бы то ни было стиль.
— Конечно. Вы... скажем так, не похожи на... стереотипную красавицу, — «сказала бы просто, что я некрасивая, я и сама это знаю», — подумала в ответ Фея. — Но вы делаете это частью своего стиля, вы превращаете... недостатки своей внешности в свои достоинства, — видя, что Фея, впервые услышавшая, что у неё, коротко стриженой (за длинными волосами у Феи никак не получалось ухаживать) дылды-баскетболистки с почти отсутствующей грудью, угловатой фигурой и некрасивым лицом, есть, оказывается, стиль, на который все недостатки её внешности как-то работают, всё ещё сомневается в её словах, Афродит обернулась к своей дочери. — Не правда ли, Хадиджа?
— Да, mаmаn, мадемуазель Филофее... очень идёт этот костюм! — с секундной запинкой ответила Хадиджа и, видя, что будущая зачинательница её дочери всё ещё не до конца верит, что это не просто неловкая фигура вежливости, поспешно прибавила: — Нет, правда!
— Кстати, так вы левша, Филофея? — мадам Афродит решила перевести разговор в другое русло. — Если бы я знала это заранее, я бы подала вам левую руку.
Алхимик и ведьма 