ни её новые родственницы не хотели бы вспоминать. Видимо, эта Лейла хотела от дома Мируа денег, а тот не готов был содержать ещё и мать своей новой представительницы?
— И как, жизнь в... Джазаире и жизнь во Франкии сильно отличаются друг от друга? — спросила Фея, посмотрев на Хадиджу.
— Очень! — бадави энергично кивнула. — В Джазаире... я жила очень бедно, и... — девушка тяжело вздохнула, — со мной никто не хотел водиться, потому что я внебрачная дочь... и от мамы Лейлы тоже отказывались её родственницы, потому что у неё была внебрачная дочь. А во Франкии... здесь у меня есть свой дом, моя новая семья, которая заботится обо мне и поддерживает меня. Конечно, во Франкии жить лучше во всех отношениях! Конечно, мне приходилось заслужить... то, чтобы не быть в этой стране чужой... но в Джазаире было намного хуже.
Тем временем служанки принесли сыр — с плесенью, которая была совсем непохожа на плесень, и сам сыр был непохож на привычные Фее виды сыра — и фрукты. Фея не удержалась от того, чтобы положить ломтик сыра на ломтик багета, но по удивлённым взглядам Афродит — хозяйка дома изо всех сил старалась не улыбнуться — и Хадиджи поняла, что сделала что-то, что здесь не принято делать. Афродит поинтересовалась у гостьи, может ли она показать свои работы, и Фея ответила, что с собой у неё сейчас нет, но если у мадам Афродит есть смартфон, она покажет те свои работы, которые она выкладывала в сеть, и несколько минут сидевшие за столом передавали смартфон хозяйки из рук в руки, с любопытством изучая работы юной художницы. Фея в ответ спросила, можно ли ей рисовать или фотографировать в поместье и получила ответ, что рисовать можно, а фотографировать — только некоторые вещи (нельзя фотографировать личные комнаты жительниц поместья, нельзя фотографировать обитательниц поместья без их разрешения, и так далее). Хадиджа задавала гостье разные наивные вопросы: например, правда ли, что в Рутении всегда холодно, — Фея ответила, что зимой в её стране и правда очень холодно, но летом бывает, наоборот, очень жарко — вот сейчас во Франкии приятное мягкое тепло, а в Рутении настоящая жара. Есть ли в Рутении свои колдуньи? — спрашивала Хадиджа, и Фея отвечала, что были ведьмы («колдуньи» — поправила её Афродит), владевшие Пьерьем — оборотничеством, были ведь... то есть колдуньи, владевшие Фрострингер — магией холода, родом из Скандии, пришедшие на землю Рутении с легендарными первыми княгинями, были и есть колдуньи, владеющие магией Хублиган, пришедшие с уйгурскими завоевательницами, но когда коммунистки начали гонения на ведьм («колдуний! «), многие из них погибли или бежали из страны, и только после падения коммунистического режима начали возвращаться в страну. Хадиджа спросила, преследуют ли в Рутении колдуний до сих пор, — Афродит попыталась было остановить девушку, напомнив ей, что никаких разговоров о политике за обедом, но Фея честно ответила, что никто ведьм не преследует, пока они не совершают ничего противозаконного (и чуть не добавила «это всё вражеская пропаганда»). Хадиджа спрашивала и о Казахии, но тут Фея смогла только развести руками и сказать, что она никогда не была на родине мамы Евы, которая перебралась из Казахии в Рутению ещё до её рождения, после распада Союза. Говорили ещё о разных вещах... на самом деле Фее очень хотелось спросить дочь хозяйки поместья, действительно ли Хадиджа — та самая дочь дома, которую она должна будет оплодотворить, и почему всё выглядит так, как будто ей эту девушку буквально сватают, и
Выпускной с Леной и ее попкой. ч.2 