магии, если я быстро пойму, что они меня ничему не учат?
— ЧТО?! — в голосе Петры звучали одновременно удивление и возмущение. — Они предложили тебе... вот это?! И ты — согласилась?!
— Я ещё не согласилась, — Фея устало вздохнула. — Я ещё не говорила об этом с мамами... Петя, я тебе потому и позвонила, что мне нужен твой совет: как сказать об этом мамам.
Петра помолчала, прежде чем ответить:
— Ничего им не говори. Не надо им этого знать. А то вот радости-то будет: их дочь — ведьма! Просто соври этим ведьмам, что твоя семья против... и постарайся забыть об этом как можно скорее.
Фея тяжело вздохнула.
— Я не смогу им врать всю жизнь. И... я не уверена, стоит ли мне отказываться.
— Да?!! — теперь в голосе Петры звучала уже агрессия.
— Я не хочу всю жизнь быть... мелким офисным работником на нищенской зарплате, — попыталась объясниться Фея. — Если я смогу, став колдуньей, зарабатывать хоть немного больше... стоит ли отказываться?
Петра помолчала снова.
— Конечно, если ты хочешь нормально зарабатывать и жить красиво, — проговорила она с неприкрытым сарказмом в голосе, — то ты можешь это сделать! Можешь торговать наркотиками, можешь... богатых старух охмурять! — (Фея громко кашлянула в ответ — если бы эти слова слышала Зорька, она бы имела основания обидеться). — Но я считаю, что лучше зарабатывать немного, но честно, чем много, но... так вот! — Фея промолчала, и Петра продолжила: — Хочешь становиться ведьмой — дело твоё! Но если что — потом жаловаться не приходи! У тебя тогда будут и деньги, и новые связи, и всё прочее — вот этим ведьмам и жалуйся!
Фея угрюмо помолчала в ответ.
— Значит, так? — спросила она, скрывая в голосе боль. — Ну, спасибо, — повисла пауза, прежде чем Петра ответила, довольно грубо:
— Пожалуйста, — и вновь пауза, Фея, для которой этот диалог становился уже невыносим, уже готова была прервать звонок, но всё же попыталась хоть как-то оправдаться:
— Слушай, я не виновата, что у меня есть эта магия! В конце концов, она же наследственная! Может быть, она есть у тебя, — а может быть, и нет — если магия Скрюте действительно была связана с леворукостью (хотя Хадиджа-то была правшой), то Петра не была левшой и, значит, у неё, наверное, было меньше шансов унаследовать способности к колдовству.
— Что?! — возмутилась Петра.
— Может быть, она есть у мамы Евы... — попыталась продолжить Фея, но сестра её перебила:
— Пошла ты знаешь куда?! Нет у нас с мамой никакой этой твоей магии! Мы — нормальные люди! Нормальные! Никакие не ведьмы! — буквально выкрикивала она в трубку, и Фея почувствовала обиду, боль и злость.
— А я, значит, ненормальная?! — спросила младшая сестра. — Может, я вообще в вашей нормальной семье приёмная?! — разговор уже грозил перейти в ссору со швырянием телефонными трубками, но слова Феи, кажется, задели её старшую сестру — помолчав, пытаясь успокоиться, Петра ответила, уже не так резко:
— Если ты станешь одной из этих ведьм — то... Слушай, просто пошли их нафиг! Не нужно тебе это, не нужно, ни ради каких денег на свете! И мамам ничего не говори! Просто забудь об этом обо всём и не соглашайся ни на какие предложения никаких ведьм! И извини, что я на тебя накричала. Давай просто забудем об этом разговоре. Ты моя сеструха, всё-таки, Филька. Мир?
Фея помолчала, думая, что она не сможет просто так взять и забыть об этом разговоре, но всё же
Три необычные истории 