искушать меня в денежном вопросе, поскольку наверняка знает, как дорого ценится девственность на рынке. Но я отмёл и эту мысль, просто потому что... мне так хотелось. В конце концов я сошёлся на том, что девушка хочет отблагодарить меня за спасение таким единственно возможным для неё способом.
Подвёрнутая в лесу нога уже практически не беспокоила её. Наутро я согрел воду, чтобы Мелисса могла омыть своё прекрасное тело, а сам отправился по насущным делам. Вернувшись, я обнаружил девушку полуодетой, пребывающей в грустном раздумье. Её меланхолия передалась мне, что до нашей встречи случалось нечасто. Заметив это, Мелисса живописно встряхнула головой с распущенными длинными волосами, словно приняв какое-то судьбоносное решение. Сделав пару шагов, она приблизилась ко мне почти вплотную и, красноречиво глядя в глаза, быстрым и ловким движением скинула остаток одежды. Этот недвусмысленный жест и близость обнажённого тела естественным образом нарушили ход моих мыслей, побуждая к действию. Я взял девушку на руки, отнёс в спальню и уложил на постель. Её недавно вымытые и ещё не успевшие высохнуть волосы разметались по подушке, чистое тело дышало свежестью и первозданностью. Запечатлев поцелуй на её алых губках, я начал спускаться вдоль этого словно заново рождёного стана Евы (или Венеры, вышедшей из мыльной пены), осыпая поцелуями нежную кожу.
Задержавшись на колышащейся от учащённого дыхания груди, я жадно облизал обе тёмные вершины упругих белоснежных холмиков, с удовольствием замечая, как они твердеют под моим ласковым языком. Затем продолжил своё движение, пока не наткнулся на миниатюрный пупок, своеобразное предвестие более глубокой и пленительной впадины, и прошёлся кончиком языка по неровностям его дна. Все мои движения вызывали ответную реакцию с её стороны, свидетельствующую о нарастающем возбуждении. Опустившись ниже, я прильнул губами к нежной пещерке, таящей неземную усладу. Чуть солоноватый нектар, уже источаемый ею, пьянил сильнее вина. Тяжёлое прерывистое дыхание Мелиссы свидетельствовало о высшей степени возбуждения и готовности принять меня. Не в силах более сдерживаться, я жадно и порывисто вошёл в неё, услышав тихий вскрик боли, характерный для девственниц. Она действительно вверяла мне свой сокровенный, полностью созревший плод. Если и существует по ту сторону света райское наслаждение, уверен, оно не намного превосходит испытанное мною в этот день.
Мы лежали в кровати, отходя от недавнего синхронного оргазма. Мелисса молчала, полная новизны впечатлений, и мне не хотелось мешать ей осмысливать пережитые эмоции.
— Ты живёшь один в таком глухом месте? — неожиданно спросила она.
— Один, если, конечно, не считать отца, но у него свой дом недалеко отсюда, — подтвердил я.
Ясно было, что Мелиссу интересовал не мой отец, но этот ответ вполне удовлетворил её любопытство, которое казалось многообещающим.
— Ты меня совсем не знаешь, — шепнула она с улыбкой. — Может быть, я беглая преступница...
— И что же ты совершила? Ограбила, убила? — включился я в игру.
— Возможно, ещё хуже.
— Ну, не ведьма же ты!
— Почему ты так уверен? — спросила она с хитрым прищуром.
— Разве среди ведьм встречаются девственницы?
— Кажется, ты путаешь их со шлюхами, — в её голосе появились недовольные нотки.
— Я не это имел в виду. Разве можно быть девственницей в шестьдесят лет?
— А ты считаешь, что всё ведьмы старухи? — удивлённо спросила Мелисса.
— А разве нет? Женщина становится ведьмой, когда перестаёт испытывать наслаждение в любви. Так говорила моя покойная мать. А ведь это случается в старости.
— Наверное, она имела в виду что-то личное, — сказала она с лукавинкой в голосе. — На самом деле ведьмы могут быть молодыми и хорошенькими.
Несносный босс. 
webmaster@3iks.ru